Надоела проклятая жизнь.
И глаза твои, синее небо,
Как осколок от чистой души.
Той души, что поля так любила,
У берёзок была вся в плену.
По родимым лугам сердце ныло,
Порождая в сознанье вину.
И бессонные лунные ночи,
Будоражит строкой чуткий нерв;
Ты читал свои лучшие строчки,
В окруженье хохочущих стерв.
И не нова для сердца измена,
Это гаснет звезды яркий свет,
С криком вырвалось сердце из плена,
Для дальнейших коварных побед.
И писал ты про чистые воды,
Про луга, где хотел отдохнуть;
Про Россию, где лучшие годы,
Ты провёл, их назад не вернуть.
Свою жизнь, ты прожил не бесцельно,
Белым локоном, искрой юнца.
Только жизнь она жутко смертельна,
Ты ушел, не допев до конца.
Ты обиды сносил крепкой бражкой,
А из сердца сочился твой стон.
По исписанной кровью бумажкой,
Заливал ты в сердца свой огонь!
И крестился ты старым иконам,
К переменам душой ты остыл;
Ты летал на полях ветра стоном,
И затоны свои ты любил.
А теперь крепко спишь ты под клёном,
Иль летаешь душой в синеве,
Но останешься вечно влюблённым,
В тихий шелест в высокой траве...
Тебя помнят воспетые дали,
Там на сердце любовь, а не ложь.
С неба слёзы текут, там, в печали,
И рассвет там зарёю встречает,
И росою на листьях там дождь.
(1)
