Сама земля служила ей ложем, нежнее и мягче которого не сыскать было у цариц и ко-ролев. Древесные ветви заботливо укрывали ее своей пышной листвой. Просыпаясь рано ут-ром, еще до восхода, она радостно, в предвкушении нового дня, открывала глаза; уходящие с неба звезды весело подмигивали ей в ожидании скорой вечерней встречи. В росе дивных цветов омывала она свое лицо и утоляла жажду. Хоть и мал был ее островок - от берега до берега полдня пути - но не уставала она радоваться ему, каждый день открывая что-то новое. Она гуляла по своему лесу, разговаривая с белками об их важных делах, а затем разделяла с ними трапезу; лесные птицы радовались ее появлению, весело чирикая, приветствовали ее, и она отвечала им тем же. Бабочки, стрекозы, мелкие жучки кружились вокруг нее, пчелы приносили нектар, букашки, ползающие в сочной траве, расступались перед ней.
Иногда она ходила к морю, любовалась его безбрежной синевой, вела беседу с солнцем и небом. Прибрежные рачки выходили из воды и просили ее рассказать о лесе, в котором они никогда не были. Она заводила с ними разговор, который мог длиться часами. Стайки пест-рых веселых рыб приглашали ее погостить у них. Она соглашалась и вместе с рыбами плава-ла у отмели, ныряя под воду и подолгу любуясь на морские чудеса. Рыбы: большие и малые, яркие и блеклые, беззаботные и серьезные - все они встречали ее как свою сестру. Некото-рые из них катали ее по дну, показывая здешние диковины. Иногда вместе с большими ры-бами она заплывала далеко в море, так что островок скрывался за голубым туманом. Но не-чего было ей опасаться, ни одно живое существо не могло ее обидеть. Временами у острова проплывали стаи китов и приглашали ее немного попутешествовать вместе. Никогда она не отказывала им, ибо радостен был ей каждый миг, проведенный в окружении морских гиган-тов; тем более не часто она видела их, а когда встречала, то каждый раз они были разными. Одни огромные, величавые, с полосами на брюхе; другие подобно ей самой - тонки и изящ-ны. Она садилась верхом на любого из китов и плыла с ними, а они рассказывали о неведо-мых водах, удивляя и чаруя ее. Но вот день подходил к концу, она прощалась с китами и плыла к своему острову. Она всегда знала, где находится ее дом, и плыла под водой, извива-ясь всем телом, так что не всякое морское создание могло поспеть за ней. Ее примечали ог-ромные стаи рыб, напоминающие серебряные течения, она сама становилась частью этих те-чений, стремительно несших ее домой. Иногда же по пути назад ей встречались скаты и уг-ри, она просила проводить ее до острова и всегда получала согласие. Все морские жители знали и любили ее, а она знала, и любил их. Лишь огромные, длинные, черные киты внушали ей опасение. Нет, это не был, наш с вами, человеческий страх. Как и все, они чтили ее, пред-лагали нырнуть глубоко под воду, где добывали себе пищу. Давным-давно, когда не было ни одного из нынешних царств, она согласилась и отправилась с китами в бездну. И тогда ее впервые охватил страх. Голубизна воды исчезла, уступив место насыщенной синеве, а затем черноте; ледяные воды сковали ее сердце, и она стремительно всплыла вверх, к солнцу.
По вечерам она любила гулять по небольшой опушке, на юге изумрудного леса. Остров этот напоминал каплю дождя, тянулся по диагонали, одна оконечность его была широкой и плавной, другая же узкой и острой. Она вела беседу с травой, цветами, ползающими, пры-гающими и летающими букашками; рассказывала им о подводном царстве, населяющих во-ды изумительных созданиях, а они дивились и рассказывали ей о своих маленьких делах.
Ночь она любила встречать на лесных полянах. Зеленое царство преображалось, дере-вья оживали и шептались между собой о дремучих делах. Она отчетливо понимала их, а они понимали ее. Тысячи звезд высыпали на небо, весело подмигивая ей. И тогда перед ней пред-ставали неведомые миры, о которых звезды знали все, она же рассказывала им о земле, море, своих друзьях и звезды, в свою очередь, дивились. Иногда же ночь заставала ее на берегу моря и тогда она подолгу сидела на пляже, смотря на волны и небо.
Так шли дни, месяцы и годы. Трава увядала, деревья сохли, лесные звери старели и умирали, а она оставалось все такой же юной и прекрасной.
* * *
Однажды, поздним вечером на ее островок обрушилась буря невиданной силы. Волны вздымались до небес, то поглощая, то оголяя пляж вплоть до самого леса. Свирепый ветер носился по просторам океана, молнии рассекали тьму, раскаты грома оглушали зверей. Вся-кая живность на острове попряталась в свои норы, птицы в отчаянии пытались удержать на древесных кронах свои гнезда, прибрежных рачков унесло в открытое море, все жители мор-ского царства попрятались на дне, но ее все это не пугало. Она принимала мир во всех его проявлениях и умела радоваться как солнечной тишине, так и темной бури. Она знала, что море и небо ничего не делают зря.
Хрупкой тростинкой, одиноко стояла она на прибрежном песке. Ветер развивал ее пышные волосы, они светились в темноте, напоминая неудержимый поток; насквозь про-мокшее платье обнимало ее изящный стан. Взор был обращен в бушующее море.
Бессчетное число раз видела она эту картину и никогда не преставала удивляться. Каждый раз ветер ре-вел на разные лады, волны никогда не повторяли свой бешеный танец. Они могли снести любого, стоящего у них на пути, но ее не трогали, а лишь омывали песок под ее ногами.
Вдруг, на самом горизонте показалось нечто бесформенное и темное. Ей стало любо-пытно, что это. Волны то поглощали, то вздымали свою ношу выше облаков. Недолго думая, она нырнула в воду и поплыла. Уже на небольшой глубине море было спокойным. Своим острым взором, способным в безлунную ночь заметить спящего кузнечика, она быстро оты-скала интересующий предмет и поплыла к нему. И вот она остановилась у самого дна, прямо под неведомой вещью и обнаружила, что это живое существо! Создание, похожее на нее, беспомощно держалось за чей-то хвост и неуклюже барахтало конечностями. Никогда не встречала она таких, лишь вскользь слышала о них от странствующих рыб и китов. Морские друзья советовали ей держаться подальше от этих существ.
Много раз помогали ей жители земли и моря, и она помогала им. Оттолкнувшись от дна, она в мгновение ока оказалась на поверхности. И тут она впервые удивилась. Это было существо, подобное самой! Но… Другое… Похожее и непохожее, близкое и чуждое одно-временно. Из последних сил существо цеплялось за спасительную черноту, глаза были за-крыты, она чувствовала, что жизнь уходит из этого создания. Разумеется, она не могла оста-вить его здесь!
Подплыв к существу, она ловко оттолкнула предмет, прикосновение к которому встре-вожило ее. Какой-то далекий, умерший призрак жизни находился внутри. Но не было време-ни на раздумья и она поплыла вместе с неведомым созданием к берегу, благо что волны лихо их подгоняли. Очутившись на побережье, она положила его на песок, куда волны не доста-вали и, присев рядом, стала рассматривать.
Да, действительно, оно напоминало ее саму. Те же четыре конечности, на двух из кото-рых, оно, видимо, передвигается и все же… Все же… Между ними была пропасть. Она не понимала почему, но ясно осознала чуждость этого создания.
Разумеется, это был человек. Мужчина высокого роста, крепкого склада, широкоплечий с изможденным, мертвенно - бледным, но вместе с тем мужественным лицом. У него были короткие черные волосы, неухоженные усы и борода. Длинный нос с небольшой горбинкой, нависал над посиневшими от холода губами, резко выступающие скулы и квадратный под-бородок придавали этому человеку жесткость, несмотря на плачевное положение. Даже в столь жалком виде в нем чувствовался властитель, которому ничего не стоило поспорить с Хозяином Моря. Все это она подметила за доли секунды, мысль ее была быстрее слов, кото-рых она никогда не слышала.
Двумя пальцами правой руки она коснулась его чела, воздух ворвался в легкие, человек ожил и начал корчиться на песке: вода лилась из него как из тучи. Он кашлял, задыхался, не-выносимые муки сотрясали его тело. Но вот, последняя лишняя капля вытекла из легких и он, окончательно разбитый и обессиленный, забылся беспробудным сном. Она села рядом с ним и начала изучать, как изучала бесчисленных созданий, которых встречала на своем дол-гом веку. Ей вспомнились давние, глухие предупреждения морских друзей об этих сущест-вах. Но это измученное творение не внушало ей страха.
Буря почти утихла. Море волновалось, но это был не гнев, а мерные перекаты, ветер дул чуть сильнее обычного. Весть о прибытии гостя быстро облетела остров. Звери, птицы, букашки - все начали стекаться к окраине леса. Дивно было им видеть пришельца и их сест-ру, сидевшую рядом. Она неторопливо встала и пошла в лес. Лесные братья обступили ее и начали наперебой спрашивать, все они думали, что это один из водных обитателей вышел к ним, на остров. Она ответила, что никогда не встречала таких созданий. Звери и птицы не унимались, им все было интересно знать, но она больше ничего не сказала и они прекратили вопрошать, а вместо этого часть из них, та, что посмелее, подошла к пришельцу. Птицы пор-хали над ним, звери обнюхивали, насекомые ползали и прыгали на нем.
В лесу, недалеко от опушки, она нашла огромный, недавно опавший лист и подставила его под ветви. Охотно дерево поделилось влагой, скопившейся на нем. Живность в почтении расступилась, Она возвращалась к нежданному гостю. Вновь она села подле него и склонила лист над лицом человека. Пришелец лежал так же бесчувственно, затем лицо его ожило, мускулы задергались, рот сам собой открылся навстречу воде, незнакомец вновь закашлял.
Сознание медленно возвращалось к человеку. Все чувства и память были притуплены. Но вот он открыл глаз и увидел… Море... «Неужели я на дне морском?» - мелькнула у чело-века мысль. Море было не тем, каким он его запомнил: гневная, всесокрушающая стихия. Нет, это море было спокойным и величавым. Зрение возвращалось к человеку и вот, он уже понял, что это не море, а два бездонных озера. Озера начали отдаляться, пока не преврати-лись в два колодца. «Может, я лежу на небе, и смотрю вниз, на землю?» - подумал он. Явь и сон смешались воедино, человек силился вспомнить, кто он, что с ним произошло. Нет, ра-зум вновь ушел, и сон без сновидений поглотил его.
Ночь сменило утро, утро день и вновь настала ночь. Человек все так же лежал на песке. И вот, он пробудился. На этот раз не было той жуткой слабости, он просыпался так же, как и обычно. Перед глазами была тьма, но он то знал, что все это сон. Шторм, отчаянные крики - все это приснилось. Стоит только открыть глаза, и он окажется дома. Рядом с собой человек ощутил чье-то присутствие. Покой и умиротворение внушало ему неведомое создание. «Должно быть, я не до конца проснулся. Все, хватит спать!», - он резко открыл глаза и в го-лове мигом пронесся вихрь событий. Крики, тонущий корабль, черные водяные гиганты, стремящиеся его поглотить, а дальше... Дальше? Море, озера, бездонные колодцы. Тоже сон?
И тогда он понял, что на него смотрит человек. Девушка, красоты невиданной, взор его на время помутнел, а рот невольно приоткрылся. Как можно ее описать? Когда-то ему рас-сказывали истории о храбрых воинах, посреди лютой сечи терявших дар речи и ронявших оружие при виде красавиц древности. Ее красоту невозможно назвать человеческим языком. Это могли сделать птицы, деревья, рыбы, но не человек. Лицо ее закрывало треть неба и словно источало нежный серебристый свет, роскошные вьющиеся серебряно-голубые воло-сы трепетали на ветру, впитывая в себя сияние звезд. Сказать, что она поразила его, значит не сказать ничего. Благоговейный трепет охватил человека, напоминая о тех днях, когда он только начинал осознавать себя, когда мир был ярче, жизнь полнее и насыщеннее. В те дале-кие времена меж кустов и травы ему мерещились смутные лица. Он звал старших, но они лишь улыбались и ласково смотрели на него. Лицо этой девушки во стократ усилило те да-лекие воспоминания, он будто глотнул сочного воздуха, окунулся в кристально чистую реку. Истощение, боль, ужасы последних дней прошли, осталось лишь разливающаяся по всему телу радость и теплота
Но более всего поразили ее глаза. Много женщин он поведал на своем веку. И все они как-то на него смотрели. Одни с любопытством, другие с отвращением, третьи со снисхож-дением, четвертые с вожделением, пятые с ласкою. Да что там женщины! Во взгляде любого человека можно что-то прочесть, даже если он старается скрыть свои чувства под маской равнодушия. Ее взгляд не выражал ничего. В нем не было никаких чувств. С таким же выра-жением она могла смотреть на небо, скалы, лесных зверей. Не зря эти глаза сперва почуди-лись ему в виде не то моря, не то озера. В этих темно-синих, без белков и зрачков глазах, жило море. Взгляд ее был бесконечным, глубоким, всепроникающим как вода. Взгляд, кото-рый умиротворяет и лечит раны.
И в то же время эти глаза не были мертвенно равнодушны. Напротив! Ее взгляд, каждая черта лица были наполнены жизнью, которой она делилась со всем миром. Есть люди, о ко-торых говорят: «Он очень жизнерадостен», «У него озорной, живой взгляд», «Его энергии хватит на десятерых». В сравнении с ней все они просто ходячие мертвецы, не говоря уже о нас с вами. Ее живость была особого рода. Не суетная или поверхностная, а размеренная, как перекатывающиеся волны.
Человек не знал, сколь долго пролежал так, любуясь на нечеловеческую прелесть де-вушки. А она все так же сидела и смотрела на него. Наконец, он промолвил: «Кто вы?»
Никогда не доводилось ей слышать человеческую речь, но она была ясна так же, как язык птиц и зверей. Девушка ответила теми же словами: «Кто вы?» Еще более поразитель-ным, чем можно было ожидать, оказался ее голос - высокий, мелодичный, проникающий в самую душу. Тысячами языков владела она и потому ей не составило труда понять человече-скую речь. Но звучание этой речи показалось ей чуждым и бесконечно далеким, будто внут-ри у нее образовалась пустота, в которую ушли слова.
Никто и никогда не задавал ей такого вопроса. Да и зачем? Все знали Кто Она, а она уз-навала всех из их облика, движений, рассказов. Ни у кого из живущих в небе, на земле и под водой не возникало нужды в таком вопросе. А у этого существа возникла.
Незнакомец попытался приподняться, слабость давала о себе знать и он со стоном упал на песок. Девушка приподняла руку: «Не вставай сейчас. Тебе нужен отдых и пища». Не ме-нее диковинным, чем двуногому существу, слышался ей ее же собственный голос.
По легкому мановению ее руки из тьмы выбежали белки, принесли ягоды, орехи и сло-жили все это у большого листа, возле левой руки человека. Еще в больший трепет ввергла его эта картина. «Да кто она такая? Кому могут подчиняться звери? Может, я мертв и пре-бываю в ином мире?» - недоумению пришельца не было предела.
Не сказав ни слова, девушка встала и пошла к воде. Второй раз он попытался сесть, и на этот раз попытка увенчалась успехом, правда, на несколько мгновений помутнело в глазах. «О великие силы, куда я попал? Что со мной происходит?», - спрашивал себя человек, глядя вслед удаляющейся девушки. Легка и грациозна была ее походка, она словно передвигалась всем телом сразу, издали девушка походила на цветок, колышущийся на ветру. Удивление возрастало все больше, ему хотелось бежать вслед за ней, задать сразу тысячу вопросов. Но он понимал - здесь что-то не так.
Много стран повидал человек на своем веку, со многими людьми встречался, но ны-нешнее приключение выходило за всякие рамки. Посмотрев по сторонам, он увидел множе-ство насекомых. Вообще-то он не питал к ним особо добрых чувств. Но здесь они не вызы-вали отвращения. Чуть поодаль виднелась опушка, за которой вздымался лес. Меж стволов то тут, то там мелькали глаза и тени зверей. Власть над людьми никого не могла удивить, он и сам обладал такой властью. Власть над животными не укладывалась в голове. «И все же кто она, кто?..», - не переставал он задавать себе этот вопрос. Человек взял лист, на удивле-ние большой и крепкий, испил воды, которая давала сил больше любой пищи и бодрила сильнее крепкого вина. Затем съел ягоды, а к орехам не притронулся. Во время еды мысли не отпускали спасенного от бури: «Кто она, откуда здесь? Как я сюда попал, что это за место, где оно находится? В этих водах не должно быть островов».
А еще он силился вспомнить, что с ним случилось. Разыгравшийся шторм, превратив-шийся в свирепую бурю. Да, это было. Крики команды; капитан, вцепившийся в штурвал. Корабль то погружается в морскую пучину, то взлетает под облака. Спасаясь от волн, чело-век намертво вцепился в рею. Затем… Один удар, корабль накренился, люди попадали как зерна, крики стоны, страх. А далее… Далее он упал в море вместе с реей, чуть не захлебнул-ся. Рея быстро выскользнула из рук, он остался один, плывя в никуда. Вдруг, из тьмы, поя-вилась лодка с кучей людей. Волны понесли его прямо к шлюпке, он захлебывался, кашлял, вода была всюду. С лодки послышались дикие крики, никто не хотел еще одного попутчика, шлюпка итак едва держалась на плаву. Но вот, очередной вал обрушился на хлипкую посу-дину, почти всех людей разметало. Следующая волна подхватила человека и кинула прямо на борт шлюпки. Естественно, все лицо было разбито, в голове звенело, но главное он был жив! На лодке оставалось двое: гребец и рулевой. Гребец что-то кричал, указывая ему на второе весло. Он ничего не слышал, впрочем, в этом не было необходимости. Итак, теперь они плыли втроем, сплоченные общим испытанием. Рулевой неистовствовал. Дико сверкали его глаза, смех заглушал бурю: «А-а-а-а-!!! Вот она стихия, вперед! Вперед сухопутные кры-сы, навстречу судьбе!!!»
Дальше воспоминания роились несвязными частями. Шлюпку в очередной раз подбро-сило, затем она упала в водяную яму. Удар, ни лодки, ни людей. Кругом тьма. А дальше? Что же было дальше…
Пока человек предавался раздумьям и воспоминаниям, Она пришла на берег, куда этим вечером прибило множеств темных, непонятных предметов, за один из которых цеплялся пришелец. Море в эту ночь было на удивление спокойным, буря утихла, стихия отдыхала после своего веселья, небо было ясным и чистым. По неведомым черным предметам и рядом с ними ползали морские звезды. Им также было интересно узнать природу этих вещей.
Перед одной из них она опустилась на колени и начала говорить с морскими звездами. Они ответили, что ни разу ничего подобного не встречали. Она присела и прикоснулась к таинственной темной поверхности. То же тревожное ощущение, но на этот раз острее. Смерть исходила из этих черных останков. И боль… Эхо кошмарной боли все еще жило внутри них, хотя много времени прошло со дня их гибели. Она отпрянула от пугающей мертвечины и пошла назад, к двуногому существу. Пришелец интересовал ее все больше.
«И все же кто она, кто?..», - не уставал человек задавать себе этот вопрос. Внезапно, он вспомнил. Шлюпку разбила волна. Он ухватился за обломок и волны понесли его. Долго блуждал он по бескрайним просторам океана. Море забавлялось с человечком. То он оказы-вался глубоко под водой, то волны играли им как мячиком. Наконец, он выбился из сил и решил: будь что будет. Сознание уже начало уходить от него, когда сквозь мутную пелену, он почувствовал, как неведомая сила стремительно несет его куда-то. А далее… Далее море и озера.
«Конечно, - осенило человека, - ведь это Она спасла меня!» Так увлечен он был своими мыслями, что не заметил, как девушка остановилась возле него, впрочем, даже в тысячу раз более чуткое создание не могло заметить ее приближений, если Она не желала этого. Над ним нависла тень, весь пляж был залит бледным лунным светом. Он резко вскочил, перед глазами опять заплясали красные круги, и обратился к ней: «Кем бы вы ни были, я к вашим услугам. Повелевайте!» Они смотрели друг другу в глаза и оба удивлялись. Человека все также поражала ее невиданная красота, тем более, вблизи он смог осмотреть ее с ног до го-ловы; даже лучшие танцовщицы Архипелага рядом с ней превратились бы в выцветших ста-рух - столь изящной и гармоничной была ее фигура. И, конечно, эти глаза, казалось, в них можно нырнуть и не вынырнуть никогда. Ее же удивляла растерянность человека, странный блеск в его глазах.
Девушка заговорила первой: «Ответь мне, что лежит на берегу?» Она наполовину обер-нулась в сторону останков корабля и указала туда рукой. «О чем вы, - ответил человек, - я не понимаю, там нет ничего заслуживающего вашего внимания». Она ничего не ответила, а только посмотрела на незадачливого морехода. Он действительно не видел ничего не обыч-ного! Песок, море, останки корабля, тишина, звездное небо. Все что должно быть после шторма.
- Я, право же, не понимаю о чем вы?
- Ты приплыл сюда верхом на мертвой черной рыбе; никогда не встречала я подобных. Я прикоснулась к одной из них и почувствовала боль. Как чувствуешь боль усыхающего де-рева, только во много раз острее. - Ее голос оставался таким же размеренным, а лицо спо-койным. И все больше завораживал этот голос, впрочем, как и весь ее облик.
- Ах, так вы о досках! - Удивление дополнилось весельем, он впервые улыбнулся ей.
- Досках? - задумчиво спросила девушка. - Вы называете их, - она чуть помедлила, - досками?.. Пусть будет так. Что такое доски, почему ты плыл верхом на одной из них, что они делают здесь?
«Да что же это такое! – глаза человека округлились. - Кто это странное создание, не знающее о досках?!»
- Доски это… - Тут он задумался. Возникло ощущение, что они говорят на разных язы-ках, хоть и изъясняются одной речью. Действительно, как можно описать то, что видишь по-стоянно и о чем никогда не задумываешься?
- Из досок люди строят дома, корабли, осадные орудия. Всего не перечислишь. Разве в вашем поселении нет деревянных домов? Хотя бы корабли должны быть! Еще ни один ост-ров не обошелся без кораблей! - Тут он не выдержал. - Кто вы, ответьте мне? Где мы нахо-димся, почему я вижу в ваших глаз море, а не свое отражение? - Вопросы так и сыпались из него.
Много в своей жизни повидала она, многое открывала впервые и многому удивлялась. Всякое создание понимала Она. Здесь же все по иному. Она слышала слова и не понимала их смысл. Слабая тревога и неуверенность поселились в Ней.
- Я не понимаю, о чем ты говоришь, - ответила ему девушка, слегка склонив голову на-бок. - Идем со мной, у нас впереди день, а затем еще много дней. Мы многое успеем расска-зать друг другу. - Непривычным и чуждым казался ей ее голос. С рыбами, птицами, зверями, букашками она могла разговаривать без слов, и они понимали ее. А с этим существом нет.
- Куда? - спросил незнакомец.
- Не задавай вопросов, - ответила девушка. - Наберись терпения у моря и звезд.
Он смирился. Они вошли в лес и отправились по видимым ей одной тропам. Человек следовал за ней позади, на почтительном расстоянии. Он уже перестал удивляться всему происходящему. Ощущение нереальности усиливало неуловимое множество самых разных созданий, идущих за ней, как тени. Звери в почтении расступались перед ней и шли следом, светлячки освещали путь, молчаливые стражи опускали ветви, заросли расступались, давая дорогу. Человек уже не отличал где сон, а где явь. На мгновение ему даже показалось, что на месте, куда ступает ее нога, вырастает пучок травы и цветов, а затем куда-то исчезает. Он присмотрелся. Так и есть. Ему вспомнились рассказы отца о духах леса, гор, рек, озер и тому подобное. «Неужели это правда и миф стал явью? В таком случае, реальность в тысячу крат ярче любого мифа!»
Чаща скрылась позади, они вышли на небольшую поляну, на которой вольготно раски-нулись пять огромных, раскидистых дерева. До последнего момента он тешил себя мыслью, что они идут к людскому поселению. Разумеется, эти ожидания оказались тщетными.
- Это ваш дом? - спросил человек. Она ничего не ответила и даже не посмотрела в его сторону. Сейчас не было смысла выяснять значение непонятных слов.
- Отдохни здесь, - она указала на один из стволов, - мы будем говорить утром.
Перед ним были просто деревья, никаких признаков самого простенького шалаша. «Она что, спит наверху?» - недоумевал пришелец. Девушка подошла к самому большому де-реву, улеглась меж его корней, свернувшись как лесной зверек, поджав под себя ноги, и тут же уснула. Возле нее точно так же спали белки, бурундуки, еноты и олени. Ветви опусти-лись, оберегая ее от света луны и звезд. В лесу, тем временем, проснулись совы и грозно ухая, пролетели над макушками деревьев. Их день только начался.
Долго любовался человек этим завораживающим зрелищем, а затем подошел к одному из стволов и последовал примеру девушки. Удивительно мягкой оказалась лесная подстилка. Долго лежал он, закинув обе руки за голову, не в силах уснуть. Последние события не остав-ляли его в покое. Лес усыплял, глаза закрылись; ему снились корни, барсуки птицы и белки, скачущие по веткам.
* * *
На следующий день человек был разбужен снопом света, сквозь листву освещающим его лицо. Солнце уже встало и начинало свой путь по небосводу. Удивительно живительным был этот лес. Или не лес, а сама земля, а может Она? Или все сразу. Словом, ему стало го-раздо лучше, слабость почти прошла, тело не ломило так, словно по нему пронеслось воин-ство всего Архипелага. Он ощущал в себе прилив сил, готов был радоваться каждому листку, каждой травинке. Странно, никогда он не замечал таких простых вещей. Сколь притягатель-ны могут быть обычные мотыльки, бурундуки, вьющиеся во все стороны ветви неведомых растений. Увы, со временем человек утрачивает способность радоваться жизни и не замеча-ет, сколь завораживающим может быть мир. Но на этом острове человек по-новому ощущает себя.
Но где его спасительница? Он с легкостью встал, потянулся, доставая кончиками паль-цев до нижних ветвей, и подошел к дереву, под которым она вчера уснула. Ее там не было и даже трава, на которой она спала, была не примята. Может это наваждение? Владычица леса заманила его сюда, чтобы посмеяться! Нет. Он отчетливо вспомнил ее, как они вместе при-шли на эту поляну, вспомнил ее нечеловеческие синие глаза.
Жизнь пробуждалась. Птицы взлетали и начинали петь, букашки вылезали из своих но-рок и ползали по травяным стеблям, белки деловито скакали от ветки к ветке, от дерева к де-реву. Он внимательно оглядел всю опушку, вслушивался в каждый шорох. Обернулся и уви-дел Ее, чуть не упав от неожиданности. Человек отвернулся на пару секунд, а она уже здесь.
При дневном свете девушка выглядела по-иному. Нельзя сказать, чтобы прекраснее. Нет. Просто другой. Разумеется, у нее не вырос хвост, или что-то в этом роде. Если ночью она напоминала морскую пену; то теперь светившаяся серебром кожа стала изумрудной; темно-зеленые волосы росли прямо на ходу, ветвясь во все стороны; платье было соткано из мириады мелких листьев. Но главное - это глаза. Вчера они были синими и море жило в них, сегодня они стали нежно-зелеными, как трава в лучах восходящего Солнца. В них жил лес, а между деревьев высовывались любопытные мордочки лесных жителей.
От восторга у него не нашлось, что сказать, и она заговорила первой: «Идем».
Девушка подошла к дереву, где спала этой ночью и села на том же самом месте, поджав под себя ноги. Человек последовал ее примеру и уселся на почтительном расстоянии. Было ясно, что к ней должно выказывать особое почтение, раз это делают все живые существа. Откуда ни возьмись, прибежали ежи, неся по крупному грибу на спине, с дерева спустились белки и разложили перед ними орехи, птицы принесли два листа, наполненных водой, а пче-лы мед. По правую руку от себя человек заметил куст с лиловыми ягодами. Звери ушли по своим делам, а к девушке подошли три лисицы. Одна легла у ее ног, две другие по бокам. Лисицы свернулись калачиком, укрыли головы пушистыми хвостами, из под которых за че-ловеком зорко следили блестящие глаза.
Он только открыл рот, дабы задать вопрос, как осекся под ее взглядом. Ели они молча. Наконец закончили и она начала:
- Я знаю каждую каждого обитателя этого острова. Все морские создания под водой и в воздухе известны мне. Я знаю их, а они меня. Но никогда не встречала я созданий подобных тебе. Кто ты, откуда прибыл, зачем ты здесь?
- Мое имя Тимей, сын Клеона, владетель острова Тирос, Друг людей. Оказался я здесь не по своей воле. Свирепый шторм разыгрался, когда мы плыли от материка Лавранна на свой остров, в Срединный Архипелаг. - Ему не терпелось задать девушке массу вопросов, но он понимал - лучше этого не делать. Сейчас она была мягкой и спокойной, но чутье подска-зывало Тимею - она может быть другой. Властным и яростным штормом может обернуться это спокойствие.
- Я понимаю твою речь, Тимей, но смысл слов мне не ясен. Что значит имя, материк, архипелаг, люди? С кем ты плыл и как? Когда я вытащила тебя на берег, ты едва держался за хвост мертвой рыбы, которую называешь «доской».
В иной обстановке Тимей посчитал бы, что над ним смеются. Здесь все было иначе. Ни капли лжи не было на ее прекрасном лице, удивление было искренним. И вновь он подумал: «Кто это создание, повелевающее зверями, но не знающее элементарных вещей, которые из-вестны малым детям?»
Он начал рассказывать ей о людях, их именах, привел в пример десяток своих боевых соратников. Материк он описал как очень большой остров, от края до края которого годы пути, архипелаг - множество островов. Девушка то и дело задавала новые вопросы, уточняла старые, спрашивала значения новых слов. Неподдельное удивление проступало на ее лице. Оказывается, мир столь велик, а она ничего об этом не знает!
Во время беседы Тимей не переставал внимательно, не отрываясь, смотреть на свою спасительницу. Любая другая женщина уже как-то отреагировала: сердито посмотрела, уш-ла, улыбнулась. Но Хозяйка леса совершенно не замечала его взгляда, словно беседует не с человеком, а со скалой! «Сколько ей лет? » - Подумал Тимей. Ей можно было дать пятна-дцать, двадцать, двадцать пять лет одновременно. Но рядом с ней он чувствовал себя… Нет, даже не ребенком. Еще не родившимся, не зачатым ощущал он себя, хотя уже давно разме-нял третий десяток. Такое чувство, что она была всегда, а он пришел в этот мир и уйдет из него. Его жизнь, как и жизнь многих людей, что вспышка праздничной шутихи. Взлетела, озарила небо и упала на землю. Наконец, они дошли до кораблей. Тимей заметил: девушку более всего интересовало все, связанное с морем. По-прежнему не знал он, как описать ко-рабль. Начал издалека.
- Вы говорили о неких морских жителях (Тимей думал, что это люди с соседних остро-вов). На чем вы плаваете к ним?
- Я плаваю к ним или с ними. Они позволяют мне путешествовать рядом когда угодно.
- Хорошо, а на чем именно вы плаваете? Как это выглядит?
- Я…, - девушка немного помедлила. Просто плыву также как они.
А кто это «они»? продолжал свой «допрос» Тимей.
- Большие и малые рыбы, змеи, плоские рыбы с длинным хвостом, киты, многоногие рыбы, у одних ноги внизу у других спереди; а особенно киты, целыми стаями они проплы-вают мимо этого острова, я сажусь на одного из них и плыву с ними, пока не устану и не по-чувствую, что остров слишком далеко. Я беседую с ними, рассказываю о небе и солнце, луне и звездах, о травах и деревьях, лисах и зайцах, а они описывают свои дома, китят, умерших китов, рассказывают об огромных, бескрайних подводных лесах, восхитительных создани-ях… - Когда она начала говорить, из ее глаз исчез лес со зверями, из зеленых они стали не-бесно-голубыми, затем насыщенос-синими и что он в них увидел! Ее саму, легко и изящно плывущую под водой. Она извивалась всем телом, плывя как рыба. Мимо нее, рядом с ней, позади - плыли все мыслимые и немыслимые виды рыб, морских рачков, угрей, скатов, ось-миногов, кальмаров. Были и совсем странные существа, дать название которым Тимей не мог.
Всю жизнь он прожил на острове, как все мальчишки был умелым пловцом, мог глубо-ко нырять, доставать со дна устриц, крабов. Да что дети! Любимое развлечение на Тиросе - всевозможные ныряния. Раз в полгода, до и после уборки урожая, стар и млад, собирались на шумный, веселый, многолюдный праздник, где каждый мог показать себя в самых замысло-ватых и лихих соревнованиях. Ныряние в глубину, на время, прыжки в воду с дерева, борьба в воде, поодиночке и родами, заплывы на время - всего не перечесть. Эта девушка могла за-ткнуть за пояс всех пловцов вместе взятых. Вы видели, как плавают рыбы? Она плыла луч-ше, быстрее, могла обогнать самых проворных сыновей и дочерей моря.
Пока девушка рассказывала ему о морских чудесах, удивлению Тимея не было предела. Это выходило даже за рамки сказок! Одинаково легко и непринужденно чувствовала она се-бя как на земле, так и под водой. Теперь он понимал, кого она называет «лесными» и «мор-скими» жителями! Она рассказывала о рыбах, так как иные не могут рассказать о родствен-никах: оживленно, радостно. Казалось, она ушла в даль и говорит не с ним, человеком, а с лесом и морем. Незаметно к ней подошли волчата, уселись в полукруг и стали жадно слу-шать. Тимей чувствовал себя здесь лишним. Наконец, он не выдержал и воскликнул:
- Кто же ты, о дивное создание, которому подвластно земное и морское царства? Кто создал тебя на радость всему миру и почему ты живешь на этом богами забытом острове?
Девушка умолкала, глаза ее вновь стали зелеными и в них виднелась залитая солнцем, утопающая в зелени и цветах лужайка. Звери повернулись в сторону Тимея; как он посмел прервать Ее?!
- Из сказанного тобой, человек, - она сделал ударение на это слове, - я так и не поняла, что ты желаешь узнать. Никто не спрашивает меня: «кто я». Я есть и все меня видят, слышат, нет надобности в таком вопросе. О чем ты говоришь, объясни.
Тимей уже начинал проклинать себя.
- Я спрашиваю о твоем имени. У каждого человека есть имя, которое дали ему при ро-ждении родители, которое носит он до конца своих дней. Есть люди, которые породили тебя на свет, воспитали и… - Он понимал, что несет чепуху, разве могут эти человеческие ба-нальности относиться к ней? - И дали тебе то самое имя, о котором я тебе говорю. Откуда ты пришла на этот остров, здесь нет следов человека, почему все эти звери слушают тебя как повелительницу, служат тебе подобно слугам? - Он остановился, еще сотня вопросов висела на языке, он не знал что выбрать.
- Как меня называют, - задумчиво, проговорила девушка, посмотрев вверх. Пауза затя-гивалась, в любом человеческом обществе сказали бы: «повисла неловкая тишина». Здесь этого не было. Девушка удивляла Тимея, восторгала, в чем-то пугала, но с ней он чувствовал себя на удивление непринужденно. Казалось, он знал ее всегда, ненадолго вышел и вновь вернулся. - Если это называют у вас именем, продолжила она, тогда… Тогда… - Она сили-лась что-то вспомнить. - Тогда мои имена не перечесть. Деревья, под одним из которых мы сидим, называют меня, Шелестящим Ветром; они, девушка указала на зверенышей, сидящих подле нее, величают меня Серой Тенью; для белок я Утренняя Заря; для медлительных мор-ских звезд и ежей я Сияющая Жемчужина, для китов Серебряная Волна. - Долго перечисляла она имена, которыми величали ее жители земли и воды. Назвав, по меньшей мере, сотню имен, она остановилась и спросила Тимея.
- Какое имеет значение, кто и как меня называет, Тимей? О чем тебе могут сказать мои имена?
- О многом, прекрасная владычица. Они говорят мне о любви всего сущего к тебе. О несказанном счастье, которое выпадает всякому повстречавшему тебя. Позволь я буду назы-вать тебя «Альтиона»?
- Мне ни о чем не говорит это слово, - ответила девушка. - Впрочем, можешь меня так называть. Солнце уже высоко, идем, я покажу тебе этот остров.
Она встала и направилась к лесу. При дневном свете Тимей не мог ошибиться. Да, там, где ступала ее нога, вырастал небольшой пучок травы и цветов, прямо на глазах распускался, наливался соком, но стоило ему хоть на мгновение отвернуться, пучок исчезал, словно его и не было. Они шли по утреннему лесу. Он не был столь густым как вчера, деревья будто раз-бежались в разные стороны, так что солнечные лучи падали снопами, освещая прогалины, непокрытые тенями крон. В этих местах росли особенно яркие желтые и оранжевые цветы, жадно впитывая солнечные лучи. Тропа была гораздо шире, чем вчера, и поэтому Тимей мог идти рядом с Альтионой. Она рассказывала ему о лесе и бесчисленных его обитателях, а он все дивился: до чего же мало он знает мир, хоть и избороздил семь морей, повидал многие острова Архипелага. Человек живет для себя, куда менее ради других; все остальное его ин-тересует лишь как добыча.
Они вышли на просторную лужайку, в южной части острова, с трех сторон огорожен-ную лесом. Вдали виднелась коса суши, резко вдающаяся в море. Альтиона остановилась и продолжила оборванную беседу:
- Расскажи мне о кораблях, о неведомых землях, городах, где живут люди. О вашем ар-хипелаге, большом мире, который вы называете «материк». Вижу я, ты был во многих мес-тах, мог видеть больше моего, но не увидел, потому что постоянно куда-то спешил. Зачем вы, люди, плывете на кораблях к другим островам? Разве не хватает вам земли, моря, той пищи, что они дают вам, вы думаете в других странах трава зеленее и солнце светит ярче? Что ищете вы в этом мире, зачем стараетесь? Слишком долго я пребываю здесь, иные край, о которых рассказывали мне друзья, представлялись чем-то нереальным, я привыкла, что во всем мире нет подобных мне. И вот, оказывается, есть создания, похожие на меня. Мне не ясны их цели, их поступки. Я чувствую себя похожей и непохожей на вас, людей.
- Что же, моя владычица, расскажу тебе сначала о кораблях. - Пока жив был отец, Ти-мей был главным и единственным флотоводцем их маленького царства. Весь военный флот можно было перечесть по пальцам одной руки, торговый по двум. О кораблях он знал все, что только можно было узнать в Архипелаге. Говорят, на востоке Северного материка есть страна, чьи корабли исчисляются сотнями и каждый из них превосходит размерами иной го-род. Так это или нет, свое дело Тимей знал отлично. Часты были морские походы, а если случалось затишье, Тимей занимался ремонтом и отладкой кораблей, постройкой новых, взамен старых, коих за время своей службы построил три. Поэтом решил он рассказать Аль-тионе о судостроительстве, надеясь, что хоть так она сможет его понять.
Неторопливо шли они в сторону песчаной гряды, Тимей рассказывал Альтионе о по-стройке кораблей. Как люди валят лес, обтесывают бревна и получившиеся брусья исполь-зуют в качестве остова. Как десятки мастеров выпиливают доски разной величины. Другие умельцы вымачивают пеньку и с обозами оправляют ее к верфи, изготовляют парусину, до-бывают смолу. Сотни грузчиков и обозов доставляют все это к одному месту, чтобы множе-ство корабелов соединили воедино разнородные материалы, и получилось одно из удиви-тельнейших изобретений человека - корабль. С воодушевлением описывал Тимей процесс создания, формы корабля, массу разных деталей.
Альтиона не перебивала Тимея, но по ходу его рассказа становилась все мрачнее, чего ранее не случалось. Из зеленых глаза ее стали свинцово серыми, тяжкие тучи клубились в них. Так вот оно что! Вот почему ее испугали доски, которые на самом деле вовсе не мерт-вые рыбы, а изувеченные останки деревьев! Тысячи существ губит человек, чтобы из их тру-пов создать один громадный, который очень скоро придет в негодность и его придется заме-нить таким же или большим, загубив невиданное множество жизней! Не боялась она смерти и спокойно относилась к ней, в отличие от людей. Бессчетное количество созданий родилось и умерло на ее глазах. Эта смерть была естественна: от болезни или в зубах хищника, или просто приходил срок. Да, все это она видела и понимала. То, что она услышала сейчас, было иного рода. Раньше срока люди обрывали чужие жизни, пользовались чужими смертями. Зачем?
- Зачем вы это делаете? - спросила Альтиона. Почему раньше срока обрываете вы чу-жие жизни? Что проку в этой мертвечине и как можно плавать на мертвецах?! Чем больше я узнаю вас, тем больше поражаюсь вашей глупости. Если бы вы ели эти деревья, все было бы ясно. Но вы используете их не для пищи, а для передвижения. Неужели вам так надо куда-то плыть, что ради этого стоит творить такое?
В ее глазах было искренне смятение. «О великие силы, - подумал Тимей, - что же будет дальше, если она так реагирует на корабли и обычные доски?»
- Мы плаваем на кораблях, чтобы доставить наши товар от одного места к другому, вы-годнее их продать. Мы используем корабли для перевозки воинов к вражеским берегам, ино-гда мы сражаемся прямо на воде, - ответил ей Тимей, предвидя уже новый вопрос, которого опасался больше всего.
Альтиона не смотрела на Тимея, а шла, скрестив кончики пальцев и смотря в землю:
- Ваши пашни и колодцы столь скудны, что вы не можете себя прокормить? Вы плыве-те, море разбивает ваши корабли, убивает людей, губит ваши товары. И после всего этого вы не успокаиваетесь? Строите новые корабли, сажаете новых людей, берете новые товары и так постоянно. Я вижу, несчастья ничему вас не учат. Знай же Тимей, море никогда не оши-бается. Оно не гневается просто так.
- У человека огромные потребности, Альтиона. Давно он перестал удовлетворяться од-ной лишь пищей. Ему нужна масса вещей, дабы тешить свое самолюбие. Если у тебя одно поношенное платье, а у твоей соседки пять новых, среди людей ты будешь ниже. Даже если соседка глупа, безобразна, а ты умна и красива, это будет иметь немного значения. Люди создают маленькие, уютные мирки и стремятся оградиться от большого мира. Все непонят-ное человек считает чуждым, стремится от этого избавиться, уничтожить и наоборот, все привычное стянуть к себе. Мы только и делаем, что строим свои домики, стремимся их улуч-шить, заполнить как можно большим количеством приятных, привычных вещей, особого смысла в которых нет. Ради золотого колечка, которое ничуть не лучше обычного цветка, два человека готовы перегрызть друг другу глотки.
Если речь идет о царской диадеме, то ради этого тысячи людей уничтожают друг друга бронзой, придумывают массу хитроумных приспособлений для убийства друг друга. А в это время голодают и страдают сотни тысяч с обеих сторон. Иногда мы воюем из-за маленького клочка земли, не больше этого острова. Зачастую, не потому, что он нужен нам, а потому, что не можем вынести осознание превосходства соперника. Кто сильный, тот и прав. Так было, так есть и так будет всегда. Это называется война. Война не изменяется, детали не важны, причина одна - человек.
Не утренний цветок напоминала теперь Альтиона, а печальное осеннее деревце. Нако-нец, они дошли до морской кромки и остановились. Солнце склонялось к западу, хотя все еще высоко стояло над водой.
- Друзья рассказывали мне о людях, - начала Альтиона. - И каждый раз они были объя-ты ужасом, когда речь заходила о вас, не важно, мал или велик был мой собеседник. После твоего рассказа, мне ясен их страх. Я видела, как волк ловит зайца, как большая рыба глотает малую, как сшибаются олени и один давит другого. Все это знакомо мне и понятно. Все жи-вое борется за право жить, право породить здоровое потомство, за власть над стаей. Люди, они другие. Лучше бы никогда мне не видеть тебя, Тимей. Я бы по-прежнему жила на своем острове, ничего не зная о вас. А теперь… Не будет мне покоя. Разве могла я представить, что есть в мире создания, ненавидящие себе подобных больше всего на свете? Нет, я пребывала в счастливом неведении. Уходи, незнакомец, возвращайся в свой мир, тебе нечего здесь де-лать.
- Как, о прекрасная Альтиона. Как я могу покинуть эту золотую обитель?
- Также, как и прибыл сюда. По воде.
- Нет, нет, я не о том. Это воистину иной мир. Знай - я воин и флотоводец, царь острова Тирос. Правда, ныне у меня нет ни войска, ни флота, ни острова. Воины утонули в морской пучине, корабль пошел ко дну, царство мое далеко и на него давно точит зуб дядя Гордий. Я плыл с Южного материка вернуть один из островов, некогда принадлежавший моему отцу, ныне захваченный Гордием. Дядя Аргий дал мне этот корабль и воинов. Однако же я ничуть не жалею об утрате, ибо приобрел больше, чем потерял. Здесь я впервые почувствовал себя частью жизни, а не человеческого мирка, здесь ушли тревоги и сомнения. Это место лечит душевные и телесные раны. В людском мире я потерял все и больше никто. Здесь же я обрел второе дыхание. А еще… - Тут он помедлил, - а еще я встретил тебя, хранительница леса и моря, дарительница жизни, цветок мира. Альтиона, прошу тебя, позволь мне остаться в тво-ем доме, позволь мне служить тебе, хоть и не могу я представить услуги, которую способен тебе оказать.
- Да будет так, - согласилась девушка, - море вновь ожило в ее глазах. - Оставайся здесь, пока будет на то твоя воля, живи и радуйся жизни, человек, пока можешь, хоть и не долог будет твой век. Не называй этот остров моим. Я не владею им, как люди понимают это. Я живу здесь так же, как и любое создание. И не величай меня владычицей. Звери, птицы, на-секомые и рыбы слушают меня и помогают мне не потому что владею я ими, таково их же-лание, не более, они чтут меня, но не восторгаются, как ты. А теперь идем.
В молчании дошли они до опушки леса, обдумывая сказанное друг другом.
- Позволь мне задать тебе еще один вопрос, - обратился к Альтионе Тимей, - хоть и за-давал я его, но без ответа был он оставлен тобой. Ты богиня или дух принявший облик чело-века? Ответь мне, кто твои родители и сколь долго живешь ты здесь
- Я такая, какой ты меня видишь. Не знаю, кого вы называете богинями или духами. Не стремись все поместить в форму вашей речи. Она не совершенна, а иногда вовсе бесполезна. Я была здесь всегда вместе с островом. Я помню здесь каждый куст, каждую былинку. Бес-счетное множество самых разных созданий ушло, а я оставалась здесь. Родители мои, - здесь она задумался, и посмотрела на небо. - Морская волна мать моя, а Солнце отец. Небо и Луна мои братья, а Звезды младшие сестры. Не торопись, человек, раз ты выбрал свою долю на этом острове. У нас будет много времени, и ты все узнаешь.
До чего же глупым и упрямым казался себе сейчас Тимей! Разве может он на равных говорить с ней? Он вспомнил свои недавние слова о людях и невесело улыбнулся. А ведь он поносил весь мир, словно сам был лучше! Наивный человек…
Они вернулись на поляну, с которой ушли утром. На небе выглянули первые звезды. На этот раз часть поляны, между рощей из деревьев в центре, утопала в роскошных кустах с ди-ковинными лиловыми ягодами. Тимей готов был поклясться, что еще утором их не было. Они подошли к кустам, в которых уже лакомились медвежата и присоединились к ним. Остров жил и менялся по своим собственным законам. Альтиона трижды права! Будет время, он все поймет, если захочет, а пока в этом нет нужды. Так прошел третий день пребывания Ти-мея на безымянном клочке суши, затерянном в Океане Бурь.
* * *
Тимей не знал, сколь долго пробыл на острове. Время здесь будто остановилось, он не замечал его. Могло показаться, что ничего не меняется. Та же трава, те же звери, птицы. Тем более остров был крайне мал. Тирос, которым владел Тимей, считался одним из самых заху-далых владений в Архипелаге, но чтобы пересечь его из конца в конец нужно было не менее двух дней. Этот остров в оба конца можно было обойти менее чем за день.
На самом деле все вокруг менялось, и каждый день Тимей открывал что-то новое. Всю жизнь он торопился, торопился жить, боролся за свою семью и царство, отбивал атаки хищ-ных соседей, сам ходил на войну и так постоянно. Не было ему покоя. Здесь же он словно забыл о Большом Мире. Да, в самом деле, когда то он был царем, но это было не просто дав-но, а в иной жизни. Большой мир становился зыбкой тенью в его памяти, малый стал единст-венной реальностью. Или он раньше не замечал, сколь удивителен и многообразен мир, или остров действительно был необычным, или присутствие Альтионы заставляло остров быть таким, какой он есть, или все это сразу. «Впрочем, не важно», - повторял себе Тимей. Он на-слаждался жизнью, тревоги ушли, зрение прояснилось, дышать стало легче. Или это опять Альтиона? Тимей научился видеть, как растет трава, распускаются цветы, слышать пульса-цию живительного сока, растекающегося по растениям, чувствовать плавающих рыб, он ви-дел круговорот рождения и смерти, каждый день был не похож на предыдущий.
А ведь он лишь человек, что же видит Альтиона, каким Она воспринимает мир? В на-чале она казалась ему причудливой смесью ребенка и умудренной годами женщины. До-вольно скоро Тимей понял нелепость того и другого. Очень просто все непонятное втиснуть в привычную форму. И бессмысленно.
Они вместе гуляли по острову и наслаждались жизнью, биение которой Тимей начинал ощущать как биение своего сердца. В основном говорила Альтиона. Она рассказывала ему о мире. Никакой наивности в ней Тимей больше не видел. Она рассказывала о земле и небе; море и лесе; даже о других мирах, о которых ей нашептывали звезды. Можно ли было на-звать ее умной или мудрой? Нет. Это все от человека. Альтиона просто видела мир и пони-мала его, она сама была частью этого мира, столь же естественной, как тот лес, в котором жила, вода, в которой плавала, воздух, которым дышала. «Что чувствует она? - спрашивал себя Тимей. - Это обостренное восприятие или что-то иное?»
Альтиона менялась так же, как и все вокруг, оставаясь при этом собой. Она жила в такт самой природе. Менялись ее платья, да и платья ли это? Они сидели на ней как влитые, слишком естественно, слишком непринужденно, иногда Тимей думал, что это ее кожа. Воз-можно, так оно и есть. Желтые, оранжевые, голубые, синие, белые, сиреневые - чуть ли не каждый день менялся цвет. Менялась и форма. Иногда ее платья напоминали несколько ог-ромных листьев, иногда миллионы мельчайших листков; в другой день они были сотканы из тончайшей ткани, которая переливалась волнами; на следующий день ее одеяния были сши-ты из травы и листьев. Даже цвет ее кожи не был постоянным: серебряный, золотой, зеле-ный. И, конечно, менялись ее глаза. Все цвета радуги и их оттенки видел Тимей в этих гла-зах. Иногда они светились изнутри, временами тускло бледнели, а порой и вовсе угасали. Все что Альтиона когда-либо видела, было в ее глазах. Не отражалось, не казалось, а именно было. Леса, поляны, звери, птицы, звезды, но чаще всего море. Два раза Тимей увидел в ее взгляде себя, от чего чуть было не лишился сознания. Тот, другой, жил там, жил своей жиз-нью…
Постепенно Тимей все более привязывался к Альтионе. Нет, это не была привязанность к сестре, возлюбленной, жене, матери, дочери. Хотя она и могла быть кем угодно: и заботли-вой матерью, и любящей сестрой. Если бы знала, что это такое. Нет, эта привязанность была сродни привязанности к родному краю, рекам, лесам, горам.
И он боялся ее. Это не было сродни страху перед людьми, огромными хищниками на земле и под водой. Все это можно было представить, понять, все это было в пределах мира, который знал человек. Альтиона выходила за пределы человеческого воображения. Может дело в ее форме? Будь она не девушкой, а мохнатым, шестиглавым, восьмилапым, пятихво-стым чудищем, Тимей мог бы понять «это»? Возможно. Но как понимать это создание, если перед тобой девушка невиданной красоты, которая свела бы с ума даже покойника и в то же время ясно, что это не человек? Как понимать все эти текучие изменения, непринужденное общение со всем, что движется? Для нее человек был наравне с зайцами и кузнечиками! Во всяком случае, так считал Тимей. Невдомек ему было, что натворило его появление.
Окончательно из равновесия его вывел один случай. Однажды он весь день гулял по острову в одиночестве. Альтиона исчезала и появлялась, когда ей заблагорассудится, иногда Тимей не видел ее по нескольку дней, а затем, она внезапно возникала рядом и, как ни в чем не бывало, продолжала оборванный ранее разговор. Тимей вернулся на поляну и лег под де-рево. Он начинал понимать, как Альтиона без слов общается с миром. Теперь он сам чувст-вовал, как течет вода по корням дерева, под кроной которого лежал, как она превращается в живительный сок, расходится от ствола к ветвям. А вот по травинке ползет жучок. Тимей чувствует этого жучка, понимает, что ползет он вон от той травинки, под одним из листов которой у него дом, а ползет он вон туда, под ту шишку, взять оттуда перегной из прошло-годних листьев. Правда, дальше травы и жучков он почти ничего не «видел», а «говорить» не мог ни с кем. Тимей повернул голову вправо, под соседним деревом уже спала Альтиона, в окружении своих «подданных», как называл их Тимей. Больше он не удивлялся ее внезап-ным появлениям.
Человек поднял лицо к кроне и закрыл глаза. В последние дни, а может недели, закры-вая глаза, он не видел темноты и непонятных пятен. Мир преображался в тусклый узор, ко-торый двигался и жил. Узор никак не повторял контуры зримого мира, однако же, Тимей по-нимал, что этот узор и есть мир. Например, те кружочки с тремя загнутыми по кругу линия-ми, отходящие от «стеблей» - это высокая трава, а линии завитые внутрь себя - это жуки, за одним из которых он недавно наблюдал. Вдоволь насмотревшись перед собой, он повернул голову вправо…
Тимей был ослеплен, оглушен, разбит, раздавлен, превращен в пыль. Шок, ужас, отчая-ние, ненависть, восторг, радость, боль, скорбь… Все оттенки человеческих чувств разом во-рвались в него, едва не разорвав на куски, восприятие обострилось до предела. Его не было, он умер, исчез, растворился в этом свете. Ничтожные доли секунды он видел Ее в подлинном обличии. Огромный, заполняющий собой весь мир, распускающийся во все стороны Цветок, сотканный из бесчисленных, ярких, насыщенных, слепящих лепестков, сходящихся к центру – бутону чистого голубого пламени, который и есть Ее настоящее сердце. Мир предстал пе-ред ним в виде сияющих золотых узоров, тени от которых он с трудом мог и ранее видеть, но теперь узрел в истинном обличии. Но все они блекли на фоне белого Цветка, который притя-гивал к себе окружающий мир; золотые узоры были едины с Цветком, будучи одновременно его продолжением и основой. Весь мир был Цветком, а Цветок миром. Он увидел себя Там, увидел как одну из бесчисленных нитей узора. Ничтожную долю мгновения он говорил с Ней на Том, безмолвном языке, на котором Она общалась со всеми.
Тимей лежал на травяном ложе, парализованный ужасом и восторгом, лицо его побеле-ло, глаза остекленели. Перед взором остался слепящий огонь. Он отдалялся, становясь меньше, тоньше и вот, совсем растворился. Осталась тьма. Тимей открыл глаза. Альтиона смотрела на него, приподнявшись на локте с травяного ложа. Она стала изящной серой те-нью, готовой к прыжку. Пальцы правой руки ушли в землю, волосы собрались на спине в причудливый волнообразный гребень. Уголки ее рта слегка приподнялись, но это была не улыбка, а приговор. Глаза ее стали… нет, не черны. Пустота, ничто, две дыры, темнее самой ночи. «Что я натворил, что я натворил?» - в ужасе спросил себя Тимей. Она смотрела на него совершенно неподвижно, черные провалы намертво приковали его к земле. Мгновение, он моргнул глазами, все прошло. Прошло, не успев начаться. Альтиона спала на своем месте, будто не было узора, безумного восторга и цепенящего ужаса. Тимей встряхнул головой, встал, прошелся туда-сюда, еще раз повертел головой. Нет, это не сон и не видение. Еще раз он опасливо посмотрел на Альтиону. Все также спит.
Тимей сел под дерево и закрыл глаза. Золотых нитей не было. Он все понял. Альтиона не совершеннейшее из созданий, не повелительница зверей. Она сама жизнь, бесконечно мо-гучая и сильная, но эта сила не затмевает окружающее, а наоборот делает прекраснее и силь-нее. Альтиона часть этого острова и окрестных вод, их младшая сестра. Они - неразрывное целое, они были, есть и будут всегда.
С этими мыслями Тимей уснул.
* * *
На следующий день Альтиона ни словом не обмолвилась о ночном происшествии, чуть было не стоившим человеку жизни. На свое счастье утром бывший флотоводец подумал, что это был лишь диковинный сон. Он рассказал о нем Альтионе, она выслушала, но никак не ответила. Все такой же простой и жизнерадостной оставалась она. Так думал гость Острова.
А ведь до чего она красива, - подумал Тимей, глядя на девушку. В очередной раз перед ним возникла картина: они с венками на головах, держась за руки, идут по залитой светом дороге, усеянной роскошными букетами, отовсюду слышны ликующие крики. «Стой, - одер-нул он себя. - Нет, это невозможно! Разве можно осквернять ее такими мыслями? Она не из того мира!» Словно поняв его мысли, видимо так оно и было, Альтиона улыбнулась ему. Ед-ва заметно поднялись кверху уголки ее рта, в синих глазах мелькнули серебряные искры и тут же исчезли. Тимей ответил ей тем же.
«Она улыбнулась?! Мне?? Человеку???» - Для Тимея это стало настоящим потрясени-ем. Никогда еще на ее лице не было следа человеческих эмоций. Ни улыбки, ни смеха, ни слез. И, вдруг, Такое? Тимей едва сумел скрыть свое изумление. Впрочем, едва ли от Нее можно было хоть что-то скрыть.
Много кругов сделало Солнце с той ночи. Все больше времени они проводили вместе. И все больше Альтиона интересовалась миром людей. Нет, этот интерес не перевешивал, по-ка еще не перевешивал интерес к Миру, по-прежнему большую часть времени она проводила среди лесных и морских жителей. Но незаметно это время сокращалось. Впрочем, она могла заметить это давно. С самого появления Тимея на острове, Альтиона не знала покоя, хотя и не могла понять, что же влечет ее к этому созданию? - Оно ничуть не лучше травы, птиц, рыб, - так думала хозяйка Острова. Все большее место в ее жизни начало занимать двуногое создание. Несколько раз она желала отправить человека восвояси. В тот раз, когда человек, пусть и на бесконечно малую долю мгновения, прикоснулся к ней, дочь Солнца была близка к этому как никогда. Она уже приготовилась разорвать его на тысячи кусков, еще доля се-кунды и от него не останется даже воспоминания. Но она не сделала этого. Почему?
Все больше вопросов задавала Альтиона себе в последнее время. Раньше такого не бы-ло. Она знала мир, без всяких вопросов. Иногда она даже начинала думать на человеческом языке. Это удивляло и пугало. Сестра леса никогда не мыслила разумом двуногих, а ощуща-ла мир, и это было безмерно лучше человеческих раздумий.
«Она не из нашего мира», - повторял себе Тимей. Тихим, пригожим вечером сидел он, в одиночестве, на берегу моря, на самом краю южной косы, положив голову на колени, так что прибой то и дело омывал его ноги. «Что я могу ей дать? Она не нуждается ни в чем, это я, я нуждаюсь! А ведь она все больше очеловечивается! Все больше времени проводит со мной, несколько раз она меня разбудила. Что дальше? Увлечь ее в тот мир, чтобы там ее рас-топтали, раздавили, кинули в грязь, обсмеяли, закидали объедками?!»
Тимей вспоминал свою жизнь. Постоянная борьба, погоня неизвестно за чем. Он то и дело что воевал, защищался, давал сдачи, сам начинал войны. Как сумасшедший бежал он через леса, поля, реки, не видя ничего вокруг, только рыла, морды, хари! Свиные, ослиные, лисьи, заячьи. Одни рыла, и все они хрюкали, вопили, рычали, выли, просили, требовали: жрать жрать, хотим жрать! Дай, дай нам еще!! Мало, нам мало этого, давай еще!!! Он бил их, раскидывал прочь, а они все наседали, кусали, царапали, обдавали его своим зловонием, пре-вращали и превратили его в себе подобного. Теперь он был таким же алчущим, из пасти тек-ла слюна, глаза налились кровью, он готов был их всех растерзать, убить, намотать их внут-ренности на свои клыки!
Нигде не было спасения от них. Разве что отец, загубленный предателем Гордием, же-на, Кассандра, да трое детей: сыновья Нот, Палем и дочь Клита. «Кассандра, милая моя Кас-сандра, прости меня, прости, ничего не могу с собой поделать! Я всегда бежал и вот, нашел покой, а теперь вновь его потерял. - Мысль о жене и детях то и дело преследовала его. - Трус, заячья душонка», - так называл он себя. Иногда он кричал, носился по берегу, бился головой о деревья, затем вспоминал Альтону и все проходило. Да, Тимей научился глушить свою совесть как рыбу. Но лишь на время.
«Я давно должен был уплыть отсюда, защитить их от этих грязных свиней! Что они с ней сделали, что они сделали с моими детьми? Почему я раньше об этом не думал». Но здесь, была благодать. Как можно было противиться этому, как мог человек, всю жизнь сра-жавшийся, отречься от этого чистого уголка и вновь окунуться в грязь? Как, отведав нектар, можно было вновь приползти и хлебать из общего корыта? Как, ощутив жизнь, вновь смот-реть смерти в глаза?
«Остров словно отнял у меня память. Или я просто не хотел вспоминать, а Альтиона здесь не причем? Надо решаться. Или, или. Или Альтиона; или подданные, Кассандра, дети. Но как они меня примут? Сколько прошло времени? Месяц, полгода, год? Может на Тиросе новый царь, у Кассандры новый муж, люди забыли меня, дети прокляли? Так оно, видимо, и есть. Да, для них я утонул. Меня нет. А если вернусь? Что тогда? Будет во сто крат хуже, чем, если бы, я просто умер. Нет, не простят. Поймут, но не простят. И все же, надо действо-вать, откладывать нельзя. Надо поговорит с Альтионой. Конечно, есть другой вариант. За-брать ее с собой… Нет, нет, даже не думай! Сейчас я пойду к ней и все скажу!»
Но разве можно приказывать своим чувствам? Тимей пытался это делать, но безрезуль-татно. О, как ему хотелось видеть рядом Альтиону и Кассандру, сидеть на троне и повеле-вать. Понятно, это невозможно. Выбор. Тимею предстояло сделать самый тяжелый выбор в своей жизни.
Несколько раз за последнее время Тимей видел Альтиону в очень странных воплоще-ниях. Однажды он медленно шел по лесу, всматривался в каждый лист, подмечал каждого жучка. На пути возникли заросли густой, выше его роста, травы Он раздвинул траву и уви-дел Ее. Почти в том же самом обличие, в котором она предстала во второй день его пребыва-ния на острове. Кожа цвета листвы, платье из листьев, темно-зеленые волосы. Она довольно часто появлялась в таком воплощении. В этом обличие он называл ее Хозяйкой леса. Каза-лось, все было как всегда, но нет. Альтиона вставала с земли, ее опутывал вихрь из стеблей, она сама была этим вихрем. Резко обернув голову в его сторону, она отступила на шаг назад. Нет, даже не отступила, а перелилась назад. Он услышал шелест тысяч ветвей, она точно сплетала саму себя из невидимых нитей. Вьющиеся волосы, распадаясь на тысячи кудрей, поднялись вверх, причем каждая прядь жила и двигалась самостоятельно. Над ее глазами царь Тироса увидел громадные ресницы, поднимающиеся кверху. Глаза ее были, будто соби-рались воедино из сотен зерен. Он не успел разглядеть Альтиону, она тут же исчезла. Не уш-ла, не растворилась, а просто исчезла. Только что стояла, а теперь ее нет. По всей видимости, он оторвал ее от какого-то дела. Или... Застал ее спящей. То есть по-настоящему спящей. Глупо было полагать, что она нуждается в человеческом сне. Или она в дикой спешке приня-ла незавершенный человеческий облик? Тимей похолодел, лишь теперь он отчетливо понял. Она не человек. Что мог он увидеть, опоздай она на секунду с преображением?..
Был еще один случай. Прогуливаясь вечером на берегу, он увидел далекий силуэт. Странно, поначалу Тимей даже не узнал ее. Она неестественно быстро выпрыгнула из воды. Насыщенно синие волосы были собраны в тонкий, изящный плавник вдоль спины, кожа бы-ла голубой, чего Тимей раньше никогда не видел. Посмотрев на него, она быстро скрылась в лесу.
Он встал и направился в сторону леса, обдумывая эти два случая. «Что бы это может значить? Видимо, постепенно, сама того не замечая, она теряет свои силы, молниеносную реакцию, забывает, кто она, забывает вовремя принять человеческий облик. А если я увижу ее в подлинном виде?» - Мороз прошел по его коже. Трижды он был близок к этому. Еще се-кунда и он увидит, что скрывается за обличием прекрасной девушки. «Но однажды я узрел ее истинный облик. Так чего я опасаюсь?» Он вспомнил распускающийся в его сторону Бе-лый Цветок, вплетенный в золотой узор. «Да, это ее истинный облик. Но наш ли это мир? Нет, этому обличью должно быть соответствие в этом мире. Что это может быть… Возмож-но, все это мои измышления и ее истинный облик таков, какой я ее вижу. Но нет, эти посто-янные изменения… Такое чувство, что ей сложно удерживать человеческую оболочку в этом мире, потому она постоянно меняется. Или это опять догадки?» Его манила возможность увидеть ее подлинный облик в этом мире, но она же его страшила больше всего. Что он мо-жет увидеть? И переживет ли это? Может быть и ничего страшного, а может… Нет, лучше об этом не думать.
Пройдя немного, владетель Тироса увидел изящный силуэт в лучах заходящего Солнца. «Она ждет меня! Тем более нужно возвращаться, пока она не стала похожей на нас!» Аль-тиона стояла на опушке леса, скрестив руки на груди, и смотрела прямо на него. Раньше это-го не было. Изредка и мимолетом удостаивала она его своим взглядом. Даже когда они раз-говаривали, она почти всегда смотрела по сторонам на одной ей ведомые вещи. Она меня-лась, сама того не подозревая.
Тимей остановился перед ней и начал:
- Альтиона, я все решил. Слишком долго я пребывал в этой обители. Меня ждет дом и семья. Давно я должен был покинуть это остров, но столь замечателен он и чудесна ты, что забыл я и дом, и семью. Теперь же мне пора назад. Отпусти меня с миром, о дочь моря и солнца, - м
(0)
