Он/она
mood: отчаяние
И ветер пинал окрашенные листья, и солнце было уже на подходе упасть в лужу, и на часах было без пятнадцати минут счастье. Вот уже полдня он колебался между красным галстуком и возможностью быть собой, и засохший на столе кофе ярче всего отражал именно эту долгожданность. В итоге дурацкая вязаная шапочка и оранжевые карманы, стрелка выписывала бешеные круги в желудке, и мама, какой градусник, солнце же может намокнуть. 70 вдохов до остановки, нет, туда не пустят с солнцем в кармане, ну и что с того, что оно бы утонуло. И у маргариток могут закружиться головы от духоты.
И он нёсся по аллее, и всё дышало жизнью, и всё было наполнено смыслом, и всё казалось намного проще, очевиднее, возможнее, воздушнее, и даже небо уже не давило. И на часах без пятнадцати минут надежда.
И люди смотрели на эту дебильную вязаную шапочку, на эти безумные от счастья глаза, проходили-проходили-проходили толпами, а он всё стоял, стоял и ждал, и ждал только её, её одну. Он знал, что она придёт, что именно сегодня она не может не прийти, сегодня же ветер наперегонки, сегодня же солнце в кармане и с четверга на пятницу . И ведь только в ожидании этого момента он проживал свою монохромную неделю, вставал и ложился, ложился и вставал, разливал кофе и размазывал дождь по щекам . Нет-нет, что вы, она обязательно придёт. Она просто опаздывает.
И на часах без пятнадцати минут волнение, и ветер становился всё отчуждённее, и люди проходили-проходили-проходили толпами, и порывы дождя заливали его безумные надежды, и те шипели, шипели яро и ярко. Но он стоял и ждал, не открывая рта глотал прозрачные капли, которые на вкус почему-то напоминали море, прятал глаза в улыбке, топтал левой кедой бабочек в желудке и на часах было без пятнадцати минут закат. Да-да, солнце уже уснуло у него в кармане, и кеда протёрлась до дыр. Но он не мог уйти, о чём вы, она же придёт с минуты на минуту, это нельзя, это вы все в-пиджаках-и-веб-жизнях, это нет, это будет предательство.
А люди давно уже не ходили, не смотрели, не просили и не хотели, а он всё ещё ловил её отраженье в зеркальных витринах, раздавленных под колёсами лужах и скрывающих какой-то чужой мир лобовых стёклах, её дурацкие мечты, сказки и запутавшийся в кудряшках ветер, её Клода Моне и ”Синюю птицу”, её кофе, мысли натощак и одинокие шаги по набережной, их, их, его и её рассветы, лужи и вдохи, её дурацкие рингтоны и вечное ла-ла-ла, сахарную вату и заколки, которые она вечно теряла, капли на ресницах, и первый дождь вдвоём, только вдвоём…
И на часах было без пятнадцати минут ночь, он всё стоял, стоял и ждал, а она так и не появилась. А может, и не было её никогда…
(0)
