Высоких сосенок в лесу
Уже ночные птицы пели
И ночь была уж на носу
Каскадом радостного смеха
Взрывались все в лесу углы
И без заботы и без спеха
Играли в прятки шалуны.
В лесу огромном, что как друга
Деревню горную объял
Играли дети без испуга
В нем каждый угол каждый знал.
И допоздна, не раз носилась
Под хвойной крышей ребятня
До красных щек под ней бесилась
Да так, что не спала до дня.
В то время тысячи преданий,
Бродили там из уст в уста
И виртуозом предсказаний -
Слыл каждый странник неспроста,
Сомкнул глаза, встряхнул космою
И хриплым гласом на распев
Он заработать сам собою
Мог на похлебку и ночлег
Не верить мог, конечно, каждый,
Но боязно – вдруг странник прав!
И оттого был странник важный,
Какой бы не имел он нрав.
В тот вечер, до лесной деревни
Добрел нежданный старичок
На вид он был, конечно, древний,
Седой и тощий как сучок.
Его все приняли радушно
И угостили, всем сполна,
Вокруг расселись все послушно
И стали ждать его слова.
Он помолчал, воздев ладони
К закату алому, потом,
Послушал, как хрипели кони
О чем-то говорил с котом.
Что черный кот ему поведал –
На веки их вдвоем секрет,
Старик, еще вина отведал
И дал всем вот такой совет:
«Не много радости осталось
На ваш счастливый мирный век
Несчастий много задолжалось
За них вам и держать ответ»
Тревогой, даже возмущеньем
Наполнилась вокруг толпа
И испросила, как прощенья
Найти на темные века.
Вновь помолчал старик немного
Сходил к скрещению дороги
Забил там злого петуха
И углубился в потроха.
Нахмурился и вновь ответил,
Стирая с пальцев птичью кровь:
«Вам лишь одна дорога светит
Духов лесных задобрить вновь.
Они на вас за то гневятся
Что в лес как господа ходили
И смели тем над ним смеяться
Даров и тех, не приносили!
Отныне горькая судьбина
Вас ждет и нечего роптать
Вас ваша дерзость погубила
Мне больше нечего сказать».
С тех дней, до нашего столетья
Не изменяя облик свой
Жила деревня неприметно
От мира пряча свой покой.
Там страшные творились вещи
И кровью жертв был ужас сыт
Обряды, дьявольских по-хлеще,
Считались там за дивный вид.
Коль скоро путник с тропки сбился
И к ним забрел на огонек…
Уж лучше б прежде сам убился,
Чем их внимание привлек.
О той деревне весть ходила
Словно преданье старины
А я предания любила,
Искать по уголкам страны.
О нем узнав, зажглась волненьем
Моя бессмертная душа
И легким телу повеленьем
Отправила меня туда.
Одна, лишь с картой, без дороги
На встречу смерти я пошла
Да только не было тревоги
Я шла волнением дыша.
Лес древних сосен, лес загадок
Меня лениво окружал
Его покой был дивно сладок
И напряжен, точно кинжал
Мне в сумраке казался шепот
Беги… Вон… Прочь… Молю… Беги…
Их бодро заглушал мой топот
Мои к забвению шаги…
И смерть моя была ужасна…
Их пытки рвали в клочья плоть…
Но им, казалась я прекрасна…
Меня пытали вновь и вновь…
Им не было до плоти дела
Они желали выжать дух
Из моего изрезанного тела
Из моих тонких слабых рук…
Теперь я шепот в кронах леса
Я плачу росами в цветах
На век избавлена от тела,
И в рабство отдана за страх.
За глупый страх, что держат люди
В своих недремлющих сердцах
За глупый страх, поднесена на блюде,
Тому, кто разум их повергнул в прах…
Хитер и изворотлив пожиратель душ,
Его обличиям и лицам нет предела.
Он каждого за глупость тянет в глушь
И страхом в ад толкает, так умело…
(4)
