Я лежал на белой простыне и медленно приходил в себя. Еще долго я не мог ориентироваться в пространстве. Мысли путались в голове и растекались там с поразительной медленностью. Чем больше я пытался проанализировать этот хаос, тем гуще становился бурелом, и разобрать его было все сложнее.
- Добрый день, - в голове зазвучал приветливый голос медсестры, которая незаметно просочилась в комнату. Осознание присутствия еще кого-то в палате дошло до меня не сразу. – Как Вы себя чувствуете? Голова не кружится?
Сухими губами я тихо ответил, что все в порядке.
Пока медсестра определяла мне пуль и мерила температуру, в комнату вошел доктор.
- Как пациент отходит от наркоза? – осведомился врач, полностью игнорируя мое присутствие. Когда он заметил, что я уже очнулся, он внимательно изучил мое лицо и только после этого его губы растянулись в улыбке.
На ослепительно белом накрахмаленном халате блестел бейдж с именем и фамилией, которые я никак не смог запомнить.
Я только собирался открыть рот и подать свой охрипший голос, как бойко защебетала медсестра:
- Все в порядке. Давление в норме. Температура слегка повышена, но это естественная реакция организма. Говорит, что чувствует себя хорошо, да и внешний вид вполне здоровый.
Странным образом эти двое разговаривали обо мне в третьем лице в моем присутствии. Но я был настолько расслаблен, что меня это не волновало и даже в какой-то степени радовало.
- Скоро действие наркоза совсем пройдет. - Сказал доктор, обращаясь ко мне, - Через несколько часов Вы уже будете на ногах, и смело можно будет Вас выписывать.
Он пролистал мою карточку, перебросился парой слов с медсестрой. Затем она вышла, тихо прикрыв за собой дверь.
Все это время я неподвижно лежал на спине и буравил взглядом потолок, блуждая глазами от одной люминесцентной лампочки до другой.
Врач обратился ко мне не сразу:
- Ммм… возможно, странный вопрос, но мы задаем его всем клиентам. Такова традиция и обычай. Понимаю, что последствия могут быть колоссальными, но все же… Вы не хотите посмотреть?
Я подумал и кивнул головой. Почти в этот же момент в палату проскользнула медсестра с непрозрачной стеклянной колбой. Врач взял ее в руки и отвинтил тугую крышку. Из банки полилось полупрозрачное сияние. Доктор осторожно поднес банку к моему лицу. Внутри находилось необычное, легкое и почти невесомое серебристое вещество, которое излучало слабый свет.
- Вот это – Ваша совесть.
***
Через несколько часов я вышел из больницы и в смешанных чувствах побрел по городу. Я почти не различал, куда иду, полностью был занят мыслями, которые лихорадочно мелькали в голове. Мимо меня проносились здания, люди, машины. Я не смотрел на светофоры, просто бесцельно передвигал ногами. Хотел убежать от себя, но не получалось.
Проходя мимо огромной стеклянной витрины какого-то магазина, я заметил в отражении вместо меня какого-то другого, чужого человека с потерянным лицом и рассеянным взглядом.
Не знаю, сколько времени прошло с момента, когда меня выписали. В какой-то момент я неожиданно для себя заметил, что сижу в парке. Мое сознание перестало лихорадить и метаться и смогло, наконец, вернуться к реальности.
Я сидел на лавочке в тени деревьев и сжимал в руки полы пиджака. Я постепенно приходил в себя, закрыв глаза и подставив бликам солнца свое лицо. Когда я открыл глаза, рядом сидела женщина с детской панамкой в руке. К ней подбежал ее сынишка, и она вручила ему головной убор, после чего он убежал играть дальше.
Женщина покопалась в сумочке. Затем она неожиданно обратилась ко мне:
- Хотите конфету? – она вежливо улыбалась, протягивая мне леденец в блестящем фантике.
Я отказался, с трудом выговаривая слова. Отчаянно тянуло с кем-то поговорить, рассказать все то, что со мной произошло, но мне отказывал ломающийся голос и здравый рассудок. И тут женщина спросила то, что было опасно спрашивать:
- Что-то случилось? – в ее голосе чувствовалось участие. Мое здравомыслие совсем отвернулось от меня и, прежде чем я успел что-то подумать, слова полетели из моих губ. Наконец нашли адресата те сложные, тяжелые, угнетающие слова, которые тянули меня к земле и не давали спокойно надышаться воздухом.
- Знаете… Наверное, я совершил непростительную ошибку… - мой голос задрожал, но я справился с комком, подступающим к горлу.
Женщина посмотрела на меня и в ее глазах я прочел заботу. Почти такую же, когда она отдавал сыну его панамку. Словно я был ее ребенком, который до смерти напуган. Я, правда, чувствовал себя маленьким, беззащитным существом, на которое обрушилось что-то большое, чего не в состоянии был выдержать хрупкий организм.
- Я только что из больницы, - на этих словах женщина тихо охнула. Я слишком затянул паузу, но вместо того, чтобы продолжать, я долго разглядывал бесконечную глубину неба, как будто надеясь, что она мне чем-то поможет.
- Что-то серьезное? – деликатно спросила женщина.
- Более чем. Я только что лишился своей совести…
Женщина вздрогнула и переменилась в лице. Теперь в ее глазах было недоразумение.
- Все просто. – Продолжил я нарочито веселым тоном. – Вы можете прийти в специальную клинику, и за определенную сумму они выполнят любую вашу прихоть. Медицина достигла в наше время небывалых высот, врачи научились избавлять людей от любых эмоций, которые мешают нормально существовать. Все то, что вызывает какую-то боль, терзает, мучает, может быть удалено безболезненно и почти без последствий. Врачи научились избавлять людей от недостатков, от привычек, от ненужных качеств, от шрамов на душе или сердце. Все это аккуратно вырезается остро наточенным скальпелем и потом остается в подвалах той самой клиники. Сотни, тысячи самых различных склянок со всевозможными начинками, которые так остро были не нужны людям. Господи, как же это ужасно!
Я надолго замолчал и тогда женщина неуверенно спросила:
- Почему именно совесть?
- Хм… - Я немного помедлил, подбирая правильные слова. – Моя работа связана с бесконечными махинациями. Чтобы заключить очередной договор, нужно придумывать изощренную цепочку обманов, которую никто бы не мог заподозрить. Я работаю там уже 15 лет и все эти годы я только и делаю, что лгу людям… Никто ничего не заподозрил, но мне и без этого довольно скверно. Если я перестану обманывать, очень скоро наши доходы пойдут на убыль и меня уволят. А я не могу терять это место. Мыс с женой ждем третьего ребенка, к тому же… - я снова помедлил, - моя мать серьезно больна. И мне нужны нешуточные деньги на операцию…
Я откровенно не знал, что заставило меня изливаться перед этой абсолютно незнакомой женщиной. Ее глаза выражали неподдельное сочувствие, всеобъемлющее понимание и самоотверженную готовность помочь. К тому же, эта история довольно долго мучила меня. И кому ее рассказывать, как не незнакомому человеку, которого я вряд ли встречу еще раз.
- Я больше не мог терпеть эти мучения. Затронутая совесть, в конце концов, терзала меня не только в рабочее время. Она стала терзать меня и днем, и ночью. Иногда я просыпался в холодном поту. Мне снилось, что все люди, которых я обманул, пришли ко мне, крича, называют меня лгуном и обманщиком… а затем… начинают бить меня и поджигают офис.
Я понимаю, я заслужил такие слова и такое поведение, но лишний раз убеждаться в этом не хотелось. Я и так ежедневно укорял себя за такое отношение к людям, но не мог с этим ничего поделать…
И в тот момент, когда я уже не мог заснуть ночью из-за страха и обилия мыслей, я начал разговаривать сам с собой. Потом стал употреблять все больше алкоголя. Наверное, я совсем бы скатился, если бы одним утром не увидел в газете объявление о клинике, которая помогает избавиться от мучений таким способом. Я предупредил жену, что уеду на несколько дней из города, взял деньги и, не раздумывая, поехал туда.
Я увидел перед собой белое здание, которое должно было спасти меня… Но я не знаю, вылечило оно меня или покалечило. Врачи сразу объяснили мне, что моральные показания после операции могут быть намного хуже, чем физические. Но я настолько устал от постоянных угрызений совести и самобичеваний, что подписал договор не думая.
Когда я немного отошел от наркоза, мне показали ее… и тогда я понял, как жестоко ошибся. Я осознал, что как бы ни мучительно было до этого, после стало еще хуже. Человек – единое целое, которое природа смогла за тысячелетия сделать однородным. И тут приходят технологии и беспощадно вырывают то, что, может быть, и не замечалось, но было важной частью.
Сейчас я ощущаю безумную нехватку, дефицит, неполноценность. Это очень больно. Все мое нутро сжимается, пульсирует и пытается восполнить недостаток. Я сожалею о том, что пытался идти против естественного. Я безумно хотел бы все вернуть назад, но… клиника не предоставляет такие услуги…
Я замолчал. Губы пересохли, в горле стоял комок, на глазах проступали слезы. Я старался не смотреть на женщину, но боковым зрением видел ужас, написанный на ее лице. Она покопалась в сумочке и протянула мне платок.
- Это… - попробовала начать она. Но от ошеломительности истории не смогла найти нужных слов.
Слезы, не переставая, струились по лицу. Боль стекала по щекам солеными каплями. Я раскаивался, хотел все вернуть назад, но жизнь уже совершила очередной поворот, и вернуться назад было невозможно.
Я взял платок и стал вытирать слезы. Женщина смотрела на меня с участием и легким смущением. Было видно, что она старается подобрать слова, но не может.
К нам с радостными криками прибежал ее карапуз. Он удивленно посмотрел на меня секунд десять, а затем снова веселым тоном спросил у матери:
- Ма-а-ам, а мы не опоздаем?
Женщина тут же кинулась искать в сумочке часы. Посмотрев на циферблат, она охнула и засобиралась.
- Извините, нам пора, - произнесла она, поправляя одежду ребенка.
- Это Вы меня извините, что отвлекал ненужной болтовней, - мрачно проговорил я, вытирая последние слезы.
- Нет-нет. Это очень серьезно… Хм… не переживайте. Все пройдет. Человек ко всему привыкает со временем, я уверена. Когда-нибудь вы смиритесь с этой потерей, - сказала она. Женщина попрощалась, взяла мальчугана за руку и они быстро зашагали по аллейке.
«Я могу смириться с потерей, но никогда не смирюсь с ужасающими последствиями этой ошибки», - подумал я, перебирая из руки в руку небольшой кошелек. Изящная вещица, сделанная из кремовой кожи и расшитая большими красивыми цветами. Я открыл его и обнаружил немного денег, какие-то карточки и небольшую фотографию того мальчугана в смешной кепочке.
(6)
