Все дети взрослеют. И забывают о своих детских друзьях. Этой участи не избежать никому, даже если ты в меру упитанный мужчина в самом расцвете сил...
Где теперь мой Малыш? Наверное, совсем меня забыл, у него ведь теперь есть девушка, а как оказалось, девушка - противник пострашней собаки. Да, может я и лучше собаки, но с девушкой сравнение идет уже не в мою пользу.
Я стал совсем старым и ненужным. Происходи это все лет 10 назад, я бы смог сохранить его дружбу, хотя бы попытался, а так... У него нет желания со мной общаться, а у меня нет возможности его убедить, что он не прав, не осталось рычагов влияния...
А на нашей крыше холодно и мокро. Он ведь больше не ходит на крышу, теперь все бегает куда-то. К девушке своей, наверное...
Совсем она его измотала. Когда Малыш был здесь в последний раз, я даже испугался за него. Он был так бледен, на нем лица не было.
Тогда над крышей нависло серое небо, моросил мелкий дождь, а я сидел так же у самого края, прислонившись спиной к трубе, и тут неожиданно появился Малыш, мокрый, взъерошенный и уставший.
- Привет, - как-то не уверенно сказал он - Не думал, что ты... здесь.
- Где ж мне еще быть? - пожал плечами я.
- Не знаю... Я думал, ты опять... пропал... - слова будто давались ему с трудом.
- Тебе стоило чаще подниматься на крышу, - я был на него немного обижен за такое пренебрежение и равнодушие, он не приходил уже больше месяца.
- Ты обижен? Не отвечай, я же вижу, что обижен... Ты ждал меня? Хотя, нет! Лучше не отвечай. Я знаю, что ты скажешь, я буду чувствовать себя еще более виноватым, а мне и без того... очень плохо... Можно сесть? Спасибо, - Малыш тяжело опустился рядом.
Мне стало его жаль. Обида не прошла, просто она стала такой незначительной. У моего друга проблемы, ему плохо, а я буду на него дуться? Мы же друзья!
- Что-то случилось? - я осторожно ткнул его в плечо.
Малыш промолчал, нахмурившись и отвернувшись от меня. Потом достал пачку сигарет и зажигалку. Уже затянувшись в первый раз, он быстро бросил на меня взгляд, будто вспомнив, что он здесь не один:
- Я закурю?
- Ты же уже куришь, так зачем спрашивать?
Я смотрел на него, а сердце обливалось кровью. Как же он изменился... Кожа стала бледнее, под глазами залегли тени, взгляд теперь был колючим, а не открытым как раньше. Он выглядел измотанным и уставшим.
И зачем я тогда улетел? Я ведь даже не представлял, как сильно это повлияет на него. А когда вернулся, он был уже совсем другим. Я успокаивал себя, что он просто повзрослел. Ведь это когда люди взрослеют, они становятся излишне серьезными, даже хмурыми, начинают придумывать себе проблемы, перестают по-детски искренне радоваться жизни.
Так мы сидели молча, каждый углубившись в свои печальные мысли, пока Малыш наконец не прервал молчание:
- Мы снова поругались. Она против компании, с которой я общаюсь.
- И что ты будешь делать?
- Я ее слишком сильно люблю, - прозвучало это так обреченно - Друзей намного меньше.
"Мда... Если для тебя она дороже нынешних друзей, то что говорить о друге прошлого..." - подумал я, а вслух осторожно спросил:
- Ты уверен, что она стоит таких жертв?
- Ты ее не знаешь! - Малыш резко взмахнул рукой в неопределенном направлении.
- Не знаю, - легко согласился я - Но я знаю... - запнулся - Мне казалось, что я знаю тебя.
- Только казалось... Да нет, все уже решено, она для меня важнее. И с какой целью я тебе тогда это рассказываю? - он всплеснул руками.
- Потому что когда встречаются старые друзья, им надо о чем-то говорить. Чтобы не висело неловкое молчание.
- Да? - парень горько усмехнулся - Знаешь, когда я сюда шел, я надеялся, что здесь, в месте, где я был так счастлив в детстве, мне станет легче, что здесь я смогу свободно вздохнуть.
- И как?
- Никак. Все слишком сильно изменилось...
И вновь молчание.
И вновь прервал его Малыш:
- Почему ты тогда улетел?
- Не слишком ли сильно опоздал вопрос?
- Как там говорится? Лучше поздно, чем никогда?
- Нет. Меньше знаешь, крепче спишь.
Малыш тяжело вздохнул, прикрыл глаза, выкинул окурок.
- Просто ответь, - немного помедлив, снова закурил.
- Просто, боюсь, не получится.
И опять пауза.
Паузы, паузы, паузы... Это неловкое молчание кромсало, разрывало, убивало все то, что осталось от нашей дружбы. Если что-то еще осталось... Я кожей чувствовал холод, который приходил на ее место. Из-за этой тишины мне было даже дышать трудно. А она продолжала окутывать нас вместе с табачным дымом.
Хотелось говорить, говорить, говорить, что угодно, лишь бы не длилась дальше эта пауза, но не получалось, потому что воздух куда-то делся.
- Так надо было, - выдавил я наконец.
- Кому?! Мне было так одиноко... Без тебя... - Малыш отвернулся, понурив плечи.
Он снова был похож на маленького мальчика, каким я оставил его двенадцать лет назад. Мне так хотелось утешить его, помочь ему, но воздух не появлялся, слова застревали в горле. Может что-то и можно было спасти, но этот чертов воздух!..
- Да, ты прав! - он резко развернулся ко мне - Прав! Человек не должен слишком сильно привязываться к своим детским фантазиям! - он почти кричал.
- Фантазиям? Значит я просто фантазия? - с горечью спросил я.
- Да. А кто еще? - Малыш вскочил на ноги и, чеканя каждое слово, зло сказал - Просто моя фантазия.
Его слова были пропитаны ядом. И они достигали своей цели, жалили меня, впрыскивали свою отраву.
- Я столько раз приходил сюда и ждал тебя. Столько времени здесь провел... И зачем, зачем ты тогда улетел?.. Я знаю, что это глупая детская обида, но делать с ней все равно ничего не собираюсь. Я тебе этого никогда не прощу.
- Ты стал жестоким.
- Не тебе говорить мне о жестокости.
Я вдруг понял, что все кончено. То есть все. Совсем. Больше ничего уже не будет. Я упустил свой последний шанс все исправить.
- Прощай, - как контрольный выстрел в голову.
Шел дождь. Осень, вступив в свои права, теперь планомерно поливала город.
Люди спешили по домам, прячась от дождя под зонтами. И никто не заметил, как на крыше старого дома рассеялась в вечерних сумерках маленькая фигурка человека.
(1)
