В дни, когда родители ссорились особенно сильно, она могла задерживаться на пляже до заката, так как всем было не до неё. Лишь единожды её покой был нарушен: какой-то мальчишка хотел сломать очередное творение, но, получив мокрым комком в лицо, быстро понял, что лучше не тревожить её.
Когда она была помладше, песок нехотя собирался в неровные куличики и то при помощи формочки. Но со временем, подрастая, она всё лучше овладевала этим искусством. Сначала она научилась избегать «острых углов» и незавершённости, попытки создавать определённые композиции она ещё не предпринимала, да и необходимости в этом не было. Песок служил для неё утешением, она не материалом для творческой реализации. Весь день проводя в построении фигур, она ждала того момента, когда можно будет сломать, разрушить, растоптать. После чего обида странным образом исчезала, и мысли принимали спокойное течение. Ей необходимо было куда-нибудь вытеснить эмоции, а податливый мокрый песок, который молча стерпит любую обиду, так точно напоминал её.
Тишина и послушание всю жизнь сопровождали её. Родители оба слишком темпераментные с детства подавляли её, и ей приходилось подчиняться. Песок стал её утешением, возможностью хоть над чем-то иметь власть.
С годами характер неспешно менялся, сила воли, воспитанная всё теми же песочными замками, научила проявлять индивидуальность. А годы тренировки научили терпению и результативности.
Теперь за день она могла создать целый город: с его центром – дворцом, отходившими от него постройками и небольшими домиками. Она легко создавала целые композиции, могла рассказать историю про каждую из них, но самым удивительным была уникальность каждого из её творений, так как она никогда не повторялась.
Те дни, когда поход на пляж был невозможен, она проводила за рисунками. Девочка, которая в детстве не могла изобразить похожее животное или дерево, вдруг стала рисовать удивительно точные и продуманные здания. Каждая линия, каждый штрих имели значения – не было ничего лишнего и ничего недостающего.
Никто не верил, что ребёнок способен на такое мастерство, родители спорили на тему, откуда она это срисовала или в кого у неё такой талант.
Те, кому посчастливилось наблюдать за её работой, рассказывали удивительные вещи. Одни говорили, что не могли оторвать глаз от её рук: маленьких ладошек с длинными тонкими пальчиками, которые будто порхали, не касаясь песка. Другие же утверждали, что песок сам принимал определённые формы, стоило ей едва протянуть к нему руки.
Все сходились во мнении, что у девочки определённо талант, хвалили её, просили подарить один из её рисунков, иногда брали уроки. Только вот чем больше поклонников её таланта собиралось вокруг неё, тем неряшливее становилась её работа, с каждым разом теряя остатки былой привлекательности. Постепенно не осталось ни единого почитателя её таланта, даже родители сошлись во мнении, что поспешили с выводами.
Единственный, кто и дальше продолжал верить в неё, - это песок. Он всё также ласкал её кожу, отчего руки её всегда были мягкими, всё так же принимал в себя все её печали, отчего сон её был спокоен и безмятежен. Песок всё также остался верен её таланту, слушаясь и подчиняясь одному её желанию, прикосновению.
Одиночество вновь возродило талант, который никогда и не умирал, просто создан был не для людского поклонения, а для утешения израненной души.
(6)
