Когда я очнулась, была полная тишина, боли не было, даже малейшего признака. Постепенно приходя в сознание, я постепенно понимала, что лежу в чем-то холодном, похожем на воду, но это что-то гуще, плотнее и…
- Вот Дьявол! – я подскочила, отряхиваясь. До меня дошло, что жижа подо мной шевелиться – она была наполнена множеством червей и слизней. Меня передернуло и я еще раз отряхнулась, избавившись от последних гадов. И тут меня начал охватывать ужас, прокрадываясь все глубже и сдавливая меня. Я поняла, что не чувствую сердца – его нет, или оно просто не бьется, нет больше трудных тягостных ударов в груди. К тому же я понимала, где я сейчас. Это место было знакомо мне с детства, я чувствовала, что это именно оно. Это было как какой-то узел трубопровода, выполненный как горочка, возле нашего дома. Но эта горочка была пустая внутри, вход в которую был сверху. И если раньше он был закрыт только решеткой, то сейчас он был привален неподъемным камнем. И чем дальше, тем больше я понимала, что мне суждено тут умереть и никто даже не услышит, не узнает, до тех пор пока какая-либо поломка не заставит кого-нибудь сюда спуститься.
«Но как я умру, если я и так мертва?» - мельком пронеслось с моей голове. Эта мысль никак не хотела пониматься разумом, но я уже знала неизвестно откуда «Я МЕРТВА!».
«Как я умру тут, если я уже умерла?» - снова повторилось у меня в голове.
- Никак! – послышался из неоткуда ответ. Это были не мои слова. – Никак! – повторилось из темноты. В смятении я начала беспорядочно оглядываться, пытаясь понять, откуда и кто это сказал.
- Бесполезно! – сказал уже иной голос, он был похож на тихий ледяной мужской, в отличие от того, который не было понятно, на чей и на что был похож.
Тело сковало. Даже пошевелить один пальцем было не возможно, не то чтобы сказать хоть что-то.
- Смятенье! – на этот раз это был женский, пронизывающий все бытие голос. – Я та, кто имеет множество имен, множество образов и лиц. Я есть и меня нет одновременно. Я гублю тысячами и даю избавление единицам. Ты знаешь, кто я, но не хочешь меня признать. Но сейчас это не так уж важно. Я тут, с тобой, как бы ты этого не отрицала, - это прозвучало ответом на многие вопросы, которые я так и не смогла задать.
- Идем, пора! – раздался громкий скрежет, и свет заполнил темноту, заставляя ее отступить. Как не удивительно, но глаза ничуть не болели, при его появлении, хотя ясно видеть сразу было трудно. Да и это не требовалось. Я знала, куда мне надо. Все же на ощупь я выбралась по проржавевшей лестнице, и моему взору открылись отнюдь не картины из воспоминаний о доме.
Был только наш старый домик, сад, эта горка и выжженная земля до самого горизонта. Окна в доме разбиты, из которых вырывались наружу рваные, скорее серые тряпки, а не шторы. Стены были все в глубоких и больших трещинах, что даже страшно было прикоснуться к дому, казалось, что он тут же развалиться. Сейчас он был словно после того пожара, который когда-то его чуть не сгубит - весь черный и в саже. Деревья в саду были мертвы и иссохли так, что кора откололась и слетела с них. Все цветы, все растения – все было высохшим и припаленным не понятным огнем, который сжигал не все растение, а съедал только участки, казалось, что некоторые части растения просто висели в воздухе. И только сделав шаг вперед, я заметила, что представляю я сама. Ошметки одежды еле скрывали наготу тела, если его таковым можно было назвать. Все оно было покрыто глубокими ранами: колотые, резанные, в некоторых местах виднелись кости, там, где были резанные продолговатые раны, мышцы просто вывернуло наружу. И хоть я не видела лица, я понимала, на половине его нет кожи. Кровь тонкими струйками стекала из всех ран, но при этом я не чувствовалось боли, ее не было, как и меня самой.
- Взгляни! – послышался мужской голос, но не тот, что был раньше, а более спокойный и не такой леденящий, хотя все же достаточно холодный. Я обернулась. Сзади стоял длинноволосый мужчина с полностью черными глазами, но глаза его меня не пугали, а дарили тот покой, которого я так долго искала и ждала. Черные волосы падали на пепельного цвета саван, который касался своим низом земли и был перевязан тонкой черной лентой. – Это ты создала сама. Точнее мне выбралось именно это место из твоих представлений.
- Но почему именно это? – недоумевая даже, почему задала этот вопрос, сказала я.
- В нем есть хоть что-то живое. Хоть что-то похожее на мир людей, - он подошел и стал рядом. Его глаза смотрели как бы в пустоту. – Но при этом, оно полностью соответствует тебе, - с этими словами он взглянул мне в глаза, и многое стало понятным. Значение этого места, понимание того, что не было понятным при жизни. Понимание самой себя. В одно мгновение он перевоплотился в кудрявого рыжеволосого юношу, на этот раз в огненно-красном саване. Но глаза, глаза все были те же.
- Пробыть тут тебе суждено не долго. Это всего лишь место нашей с тобой встречи, - его голос переливался, как последние ноты жизни, долго ожидающего упокоения старика, только что навек избавленного от мучений и тяжести всей жизни. – Дальше ты сама увидишь, что будет. Я не могу тебе этого сказать, - ответил юноша на еще один, не заданный мной вопрос, и снова сменит облик. На сейчас раз это была старуха, чьи волосы уже давно высыпались, и которую всеми тягостями за ее жизнь, согнуло к земле так, что ходить практически было невозможно, а ее синий, как морская бездна саван на половину лежал на земле. И только глаза выдавали сущность.
- Значит – это конец? – тихо прошептала я. Я давно ждала и даже жаждала этого, но все же это было для меня слегка шокирующее.
- Конец?! – со скрежетом засмеялась старуха. – Его нет! – это прозвучало до ужаса зловеще. – Жизнь не заканчивается никогда! Идем! – старуха, спускаясь, приняла облик белокурой девушки, чьи светлые локоны аккуратно ложились на черный саван, с кроваво-красным поясом.
Немного помедлив, я отправилась за ней. Пройдя через перекошенную, и уже вечно открытую калитку, мы прошли в сад и сели напротив входа в дом на лавку, точнее на то что от нее осталось. Двери же были сняты с петель и разбитые пополам валялись неподалеку.
- Да, этот дом не узнать, - вздохнула она. Ее голос пронизывал все, что было и не было. Он шел через время. Был в прошлом и настоящем, просачивался в будущее. – Ты придала ему свой истинный вид.
Мгновение, которое казалось вечностью, мы молчали. Я уже не обращала внимание ни на себя, ни на окружающее. Возможно, мне предстояло провести в подобном вечность, поэтому уже удивляться этому, а тем более страшиться этого, было бесполезно.
Внезапно девушка превратилась в мальчика трех лет, с коротенькими светло-русыми волосами, одетого в белоснежный саван с таким же поясом. Но на сей раз глаза стали такими же белыми. Не было ни зрачков, но радужки. И покоя от них не было, они излучали волнение, приятное волнение. Мальчик долго и заливисто смеялся. Его смех, казалось, заставил содрогнуться даже вечную пустоту.
- Похоже я рано тут. Никак не переходишь ты в мою власть, - он широко улыбнулся, прищурив хитровато глаза.
Я лишь непонимающе глянула на него. Он взял мою руку и провел по участку кожи.
- Похоже, мне придется подождать, пока твоя душа не будет такой же, - на этот раз он провел по ране, окрасив пальцы кровью, которая тут же исчезла с его рук. – Не могу я тебя сейчас оставить за гранью. Но я всегда буду неподалеку, - с этими словами мальчик превратился в тень, бесформенную тень, голос которой я и услышала первым. И я только понимала, что это, но полностью осознать было невозможно.
Лишь на мгновение моргнув, я погрузилась во мрак. Некоторое время я не чувствовала вообще ничего. Но одной резкой волной мое тело накрыла невыносимая боль. Я открыла глаза, дышать было трудно и больно. Каждый вдох раздирал неистово мое горло. Казалось, что еще один вдох, и кровь заполнит мои легкие. Постепенно боль слегка утихла, так, что я могла осознавать происходящее. Подруга сидела и смотрела на меня. Ее глаза радостно блестели. Хотя через мгновение я ощутила всю силу ее удара.
- Не смей больше так сдаваться! – кричала она, взяв меня за плечи и тормоша, что есть сил. Я ничего не могла ей ответить, так как и говорить было нечего, да и сказать я физически ничего не могла. Сердце бешено билось, и я не могла понять, почему я рада сейчас этому всему, даже боль не была такой ненавистной. Конечно, вскоре я стану относиться к вещам по-прежнему, но где-то глубоко в душе я не забуду, что было в этот короткий интервал, когда грань почти стерлась… и лишь человеческий разум, не даст мне этого помнить…
(0)
