«А что не так?».
«Его недавно из реанимации перевели наконец».
«Ничего себе… а я и не знал…»
«Не знал? Так давай я расскажу! Ты не сильно занят? Может в кафе зарулим?»
«Ну, вообще у меня есть еще три часа… давай, только лучше в бар, ок?»
«Заметано»
* * *
Расположившись в баре за небольшим столиком в углу, Колька начал рассказ. «Ну, Влада я думаю, ты помнишь. Высокий парень, все время в пальто длинном и спутанными волосами, висящими редкими прядями. Все время был в себе, на остальных внимания мало обращал. Мы ж его тогда еще Цепешем прозвали». Мы оба рассмеялись. «Правда, прозвище не прижилось как-то. Ну, так вот, о чем это я… ах да! Помнишь тот эпизод в школе с дракой?».
«Это когда мне нос сломали, а Влад в обморок упал?».
«Ну да, я о нем. Мы еще тогда никак понять не могли, что это с ним. А Машка со мной поделилась – он, оказывается, очень чувствительный. И на подобные вещи реагирует очень остро. Но вот что странно: когда сам сломал ногу (ну ты помнишь то неудачное падение на бордюр) – хоть бы что. Поморщился, позвал учителя и все. А кость-то торчит!».
«Слушай, а ведь и правда странно…».
«Дальше – хуже. Или лучше – называй как хочешь. Он оказывается и помогал многим, правда тайно, нее хотел светиться. Пятерка твоя по алгебре в 10м классе – его стараниями. Уж не знаю, что он там сделал, но именно после его разговора оценку исправили».
«А я и не заметил…»
«Ну как обычно». Мы снова засмеялись. «После школы он в пединститут поступил, набрав очень хорошие баллы. Оторвать с руками хотели. Многие думали, что он хотя бы от жизни в общаге изменится – ничего подобного. Как был одиночка, так и остался. Одно только но – влюбился он. И видно сильно влюбился, в стиле его любимых поэтов-романтиков. Завяз по уши. Стал ложить цветы в почтовый ящик, подсовывать под дверь бумажки со стихами… но все тихо, так, чтобы не вычислили. Она все никак понять не могла, кто же это все делает. А он стеснительный – жуть просто! Ну и сказать открыто не решался. Учился, кстати, хорошо. И дети его любили – он с ними быстро общий язык нашел. Называли его дядя Вадик и с радостью ходили в школу, пока он практику проходил. Вот там, говорят, он и был счастлив, даже смеялся, чего за ним почти никогда не замечали. Но вот недавно девушку его любимую поймали какие-то уроды. Ну не знаю, как их еще назвать. Стали телефон, деньги, драгоценности требовать. А тут Влад. Кто ж мог подумать, что он на них нападет? Длинный, тощий, как жердь – а нападает на троих коренастых парней. А драться-то не умеет ведь! Но одним точным ударом сумел одному нос сломать. А потом его повалили, избили до полусмерти и бросили в одной майке на снег, еще немного попинав ногами. Она успела убежать и вызвать милицию. Медики приехали вовремя – еще бы немного, и Влад бы умер. Сотрясение мозга, множественные переломы – смотреть страшно. Вместо лица – кровавое месиво. Еще и сильные обморожения. Самое удивительное: когда его в машину грузили, он твердым и ясным голосом попросил, чтобы тех троих нашли, и что, мол, он готов дать показания. Так вот, пока ему не сказал полковник, что займется этим лично, Влад был в сознании. Услышал слова – и отрубился сразу. Сейчас лежит в обычной палате, но весь в гипсе. Надо бы его проведать…»
* * *
На следующий день Сашка и Колей пошли к Владу. Представившись его старыми друзьями, они узнали, что состояние уже стабильное, и ничего не угрожает жизни. В палате они увидели девушку, которая целовала Владу руку без гипса. Правда, он не чувствовал – он был без сознания. Девушка плакала. В итоге мы узнали, что это и есть его возлюбленная. Только сейчас она поняла, кто слал все эти стихи и цветы. А любовь, ради которой человек может пожертвовать собой, стоит многого…
(0)
