Мои друзья не понимали этого моего увлечения - они тратили свое свободное время на игры и футбол, а меня это не сильно интересовало. Зачем растрачивать драгоценные минуты на глупости?
В то время мне было семнадцать. Я общался с мудрыми бабушками и дедушками, и записывал их истории. Однажды я хотел собрать из них сборник рассказов и издать его. Но до этого было еще далеко, пока что у меня было не больше пятнадцати историй, из них по-настоящему хороших было всего несколько. Я не отчаивался, я продолжал слушать пенсионеров в надежде записать что-нибудь интересное. Пусть даже не для книги - хотя бы для газетной статьи.
- Томми, у меня есть для тебя отличная идея! По поводу этих твоих историй. Ты уже поговорил со всеми знакомыми тебе стариками и старушками, но я знаю человека, который сможет рассказать тебе что-нибудь на самом деле интересное.
- М? Кто это, мам?
- Сходи на кладбище, там живет старый смотритель - Сэм. Я не знаю сколько ему лет, да и никто, наверное, не знает. Вполне может быть что даже он сам в неведении по этому поводу. По крайней мере он всегда машет рукой на вопрос о возрасте, будто это его уже давно перестало интересовать... Так о чем я? Поговори с Сэмом, у него точно должна быть занятная история специально для твоих юных ушей!
*
Я незамедлительно последовал ее совету. Хотя, стоит признать, было страшно - кладбищ я всегда боялся. Хоть мама всегда мне говорила - нужно боятся не мертвых, а живых, кладбища все равно вселяли в меня какой-то внутренний ужас.
Когда я заходил на территорию старик сидел на лавочке и смотрел в небо.
- Простите, сэр? Здравствуйте!
Прежде чем он повернулся прошло секунд восемь. Я уже даже хотел обратиться к нему еще раз, но мое воспитание не позволяло. Смотритель посмотрел на меня оценивающим взглядом, который я чувствовал от пяток до самой макушки, и ответил:
- Привет, Томми.
- Простите, сэр, а откуда вы знаете мое имя?
- Я много чего знаю такого. - усмехнулся Сэм и махнул рукой, именно так, как я себе представлял во время разговора с мамой. - Пойдем я тебе лучше что-то покажу!
Смотритель встал и двинулся куда-то вглубь кладбища, даже не посмотрев иду ли я за ним.
*
- Сайрус Джонс, тысяча восемьсот десятый - тысяча девятьсот тринадцатый, - прочел я. - Вы что, помните его?
Сэм улыбнулся и не отвечая на мой вопрос начал рассказывать:
Сайрус был хорошим человеком. Так обычно всегда говорят об умерших, но я не имею привычки врать ради приличий.
Он был хорошим семьянином, с женой своей, Кларой, он прожил семьдесят лет - до самой ее смерти. И все эти годы он любил ее так трогательно и так нежно! Сайрус, как видишь, прожил долгую жизнь. Сто три года. Ты знаешь хоть одного человека, кто прожил такую долгую жизнь и ни разу в ней не разочаровался? Я - нет.
Когда ему было двадцать пять, у него родился первый сын. В пятьдесят два он стал дедушкой. В семьдесят восемь - прадедушкой. К своей сотой годовщине правнук сделал ему подарок - право называть себя прапрадедушкой.
Все его потомки любили собираться вечером у камина и слушать истории из жизни Сайруса - а их накопилось немало, чтобы ты понял насколько - за все эти годы он ни разу не повторился.
Джонс показал своим детям, внукам, правнукам и праправнукам, что можно дожить до ста трёх лет.
Сто три года - это вечность для маленьких детей.
В их глазах он жил вечно.
- Мьюриэль Стоунвол, тысяча девятьсот третий - тысяча девятьсот пятьдесят четвертый.
Старик помолчал минуту, прежде чем начать свой рассказ. Все это, очень долгое для меня, время он смотрел в небо.
Она вышла замуж за Джорджа Стоунвола в семнадцать лет. Она долго пыталась забеременеть, и получилось это только когда ей был двадцать один год. Но Бог наградил ее за все бессонные ночи на протяжении четырех лет - она родила двойню.
Два замечательных мальчика, Джона и Уилла.
Когда им исполнился год, от тифа умер отец.
Мьюриэль сама растила двух мальчиков.
В мае сорок второго года ее сыновей призвали в армию США. В августе они вернулись. В деревянных коробках.
Страшно, когда дети хоронят родителей. По-настоящему ужасно, когда родители хоронят своих детей.
В день похорон Джона и Уилла лил сильный дождь. Но слез, что лились из глаз Мьюриэль, было больше.
- Майк Карсон, тысяча девятьсот шестьдесят седьмой - тысяча девятьсот семьдесят пятый.
У Сэма выступила слеза.
Майки было всего восемь лет. Родители подарили ему велосипед. Ох, он всю жизнь мечтал об этом велосипеде! С тех пор, как впервые увидел по телевизору мистера Вертиго, акробата, выступающего под куполом цирка на мотоцикле. Майки не мог оторвать глаз от этого зрелища!
Был солнечный день, мальчик ехал на своем новом велосипеде к дому бабушки, чтобы показать ей свой подарок.
Пьяный мистер Нортон ехал из бара на своем старом Форде. Проезжая перекресток между Седьмой улицей и улицей Тисов, он решил выпить немного виски из горла. Последнее внимание, оставшееся после алкогольного опьянения, ушло на разглядывание последних капель на стенках бутылки.
В это время Майки переезжал этот же перекресток на своем новеньком велосипеде, руль которого был обвязан разноцветными ленточками.
Нортон умер через три года от цирроза печени.
*
Благодаря старому смотрителю кладбища, Сэму, я все-таки собрал достаточное количество рассказов для своей книги.
Но издавать ее я передумал.
По мотивам песни Dave Matthews - Gravedigger.
(0)
